йхов, которые не пришли к методам Ишана Вали в тот период, когда он находился в Сирии.
СКРЫТЫЕ ЧУДЕСА
Некто спросил Фувада Ашика, старшего ученика Бахаудина Накшбанда: “Не можешь ли ты сказать мне, почему Мауляна (Примеч.: Наш Господин) скрывает свои чудеса? Я часто видел его в одних местах в то время, как другие утверждали, что они находились с ним еще где-то. Точно так же, когда он излечивает кого-нибудь молитвой, он может сказать: “Это произошло бы в любом случае”. Люди, которые просят его о милости или которые получили его милость в результате его заинтересованности в них, получают огромное преимущество в мире, но он отрицает свое влияние или же относит такие события к совпадениям, или даже к работе других”.
Фувад сказал: “Я и сам наблюдал это много раз. Фактически, поскольку я так часто нахожусь с ним, теперь это входит в мой ежедневный опыт. Причина в том, что чудеса являются проявлением “экстраординарной службы”. Они делаются не для того, чтобы сделать людей счастливыми или несчастными. Если они вызывают впечатление, то это впечатление заставляет человека становиться легковерным и возбужденным вместо того, чтобы заставить его научиться чему-либо”.
ВХОД В СУФИЙСКИЙ КРУГ
Если вы читаете, если вы практикуете, вы можете подходить для суфийского круга. Если вы только читаете, вы не подходите. Если вы считаете, что имеете опыт, на котором можете строить, вы можете не подойти. Одни только слова не передают сообщения. Должно быть подготовлено нечто, на что слова только намекают. Одна только практика не совершенствует человечество. Человек нуждается в контакте с истиной, первоначально в такой форме, которая может помочь ему. То, что является подходящим и неизбежным для одного времени и места, является, как правило, ограниченным, непригодным или даже препятствием в другом времени и месте. Это справедливо как в поисках истины, так и во многих областях ординарной жизни. Надейся и работай так, чтобы ты был приемлем в суфийском круге. Не пытайся судить его или его членов, если ты не свободен от алчности. Алчность заставляет тебя верить в такие вещи, в которые ты в нормальных условиях не поверил бы, она заставляет тебя не верить в такие вещи, в которые ты в нормальных условиях поверил бы. Если ты не можешь преодолеть алчность, проявляй ее только там, где ты можешь видеть ее действия. Не вноси ее в круг посвященных.
(Назир эль Казвини, “Одинокие заметки”).
РАССКАЗ ОБ ИБН ХАЛИМЕ
Жили-были два человека, широко известные как учителя Правильного Пути. Ибн Халим сообщает, что он отправился навестить сначала одного из них, имя которого было Пир Ардишир Квазвини. Он сказал Пиру Ар-диширу: “Не дашь ли ты мне совет относительно того, что мне делать и чего не делать?”
Пир сказал: “Да. Но я дам тебе такие инструкции, выполнять которые ты найдешь очень трудным для себя, поскольку они идут вразрез с тем, что ты предпочитаешь. Даже если иногда ты предпочитаешь трудности”.
Ибн Халим провел несколько месяцев с Пиром Ар-диширом и нашел, что учение действительно трудно для него. Хотя прежние ученики Пира были сейчас знамениты по всему миру как просветленные учителя, Ибн Халим не мог выдержать трудности изменения, неуверенности и обязанностей, возлагаемых на него. В конце концов он обратился к Пиру, прося разрешения уйти, и отправился в теккию второго учителя Муршида Амали.
Он спросил Муршида: “Будешь ли ты возлагать на меня ношу, которую я найду почти невыносимой?”
Амали ответил: “Я не буду возлагать на тебя такую ношу”. Ибн Халим спросил: “Примешь ли ты тогда меня в ученики?” Муршид ответил: “Не ранее чем ты спросишь: “почему мое учение не будет таким обременительным, как учение Пира Ардишира?” Ибн Халим спросил: “Почему оно не будет таким обременительным?” Муршид сказал: “Потому что я не буду заботиться о тебе и о твоей реальной пользе, как заботился Ардишир. Поэтому ты не должен просить сейчас принять тебя как ученика”.
ЖЕНЩИНА-СУФИЙ И КОРОЛЕВА
Некая женщина из опальной династии Омейидов стала суфием и пришла навестить королеву из династии Эль-Махди, которая сместила Омейидов.
Королева сама была известна как женщина утонченная и сочувствующая. Когда она увидела изможденную и оборванную фигуру бывшей принцессы Омейидов, стоящую у дверей, она попросила ее войти и приготовилась встретить ее словами утешения и такими подарками, которые облегчат ее видимую нужду. Но не успела принцесса Омейидов сказать: “Я дочь семейства Омейя...”, как королева забыла всю свою милость и запричитала: “Женщина проклятых Омейидов! Ты, без сомнения, пришла выпрашивать подаяние, позабыв обо всем зле, которое ваш род причинил нашей семье, как вы притесняли нас, как безжалостно с нами обращались, не оставляя никакого другого выхода, кроме обращения к Богу...”
“Нет,— сказала принцесса Омейидов.— Я пришла не за сочувствием, не за прощением и не за деньгами. Я пришла посмотреть, научилось ли семейство Эль-Махди тому, как себя вести, у своих предшественников, не умевших этого — безжалостных сынов Омейя. Или же то поведение, которое ты осуждаешь, оказалось заразным и наверняка кончится падением тех, кто им заразился”.
Принцесса династии Омейя вышла, и больше никто ее не видел. Однако, до нас дошел этот рассказ только со слов королевы Эль-Махди и поэтому он может быть причиной некоторого улучшения человеческого поведения кое-где.
ПОМОЩНИК ПОВАРА
Некий знаменитый, всеми уважаемый и влиятельный купец пришел к Бахаудину Накшбанду. Он сказал на открытом собрании: “Я пришел, чтобы отдать себя в твое распоряжение и в распоряжение твоего Учения, я прошу принять меня в ученики”. Бахаудин спросил его: “Почему ты считаешь, что ты способен получить пользу от Учения?” Купец ответил: “Все, что я знал и любил в поэзии и учениях древних, как это запечатлено в их книгах, я нахожу в тебе. Все, что другие суфийские учителя проповедуют, рассказывают и передают от мудрых, я фактически нахожу в тебе в полноте и совершенстве, которого не встречаю в них. Я рассматриваю тебя как равного среди равных с Великими, потому что я могу ощущать в тебе и во всем, что тебя окружает, аромат истины”.
Бахаудин велел этому человеку уйти, сказав, что он сообщит ему свое решение относительно того, можно ли его принять, в должное время. Через шесть месяцев Бахаудин призвал купца к себе и сказал: “Готов ли ты публично вступить со мной в обмен мнениями?” Тот ответил: “Да, с любовью и охотой”.
Во время утренней встречи Бахаудин вызвал этого человека из круга слушателей и велел ему сесть рядом с собой. Слушателям он сказал: “Это такой-то и такой-то всем известный король купцов этого города. Шесть месяцев назад он пришел сюда, считая, что он может уловить аромат истины во всем, что меня окружает”. Купец сказал: “Этот период испытания и отделения, эти шесть месяцев без возможности взглянуть хоть мельком на Учителя, это изгнание заставило меня еще более глубоко погрузиться в классику для того, чтобы я мог по крайней мере сохранить хоть какие-нибудь отношения с тем, кому я хочу служить, с самим Бахаудином Эль Шахом, совершенно очевидно идентичным с Великими”.
Бахаудин сказал: “Шесть месяцев прошло с тех пор, как ты был здесь последний раз, ты работал в своей лавке и ты изучал жизни великих суфиев. Ты, однако, мог бы изучать меня, раз ты рассматриваешь меня как явно равного Знающим прошлого, потому что каждую неделю я дважды бывал в твоей лавке. За прошедшие шесть месяцев, в течение которых “мы не были в контакте”, я сорок восемь раз побывал в твоей лавке. Во многих случаях при этом мы разговаривали с тобой, так как я делал какие-нибудь закупки или продавал что-нибудь. Из-за товаров и из-за простой смены внешности ты не узнавал меня, где же здесь ощущение “аромата истины”?”
Купец молчал. Бахаудин продолжал: “Когда ты подходишь близко к человеку, которого другие зовут “Бахаудин”, ты можешь ощущать, что он есть истина. Когда же ты встречаешь человека, который называет себя купцом Хваджа Алави (один из псевдонимов Бахаудина), ты не можешь различить аромат истины в том, что окружает Алави. Ты ощутимо находишь в Накшбанде только то, что другие проповедуют, не имея этого сами. В Алави ты не находишь того, чем являются мудрые, но чем они не кажутся. Стихи и учения, о которых ты говорил, это лишь внешние проявления. Ты питаешься внешними проявлениями, прошу тебя, не давай этому имя духовности”.
Купцом был Махсуд Надим Зада, позднее известный святой, который стал учеником Бахаудина после того, как он согласился учиться под руководством повара ха-наки (Прим.: ханака — общежитие дервишей), который совершенно не разбирался в поэзии, не был способен к духовным разговорам и не знал никаких упражнений.
Однажды Махсуд сказал: “Если бы я не изучал то, что в моем воображении являлось духовным путем, то мне не пришлось бы забывать многочисленные ошибки и показные проявления, которые Халифа-Ашпаз (повар) выжег из меня, игнорируя мои претензии”.
ПОЧЕМУ МОКРОЕ НЕ СУХОЕ
За тысячи лет до того, как он стал широко известен людям, Хидр бродил по земле, разыскивая тех, кого бы он мог учить. Когда он находил подходящих учеников, он давал им Знание Истины и разных полезных искусств. Но так же часто, как он вводил новое знание, так же часто оно искажалось и неправильно использовалось. Людей интересовало только применение способностей и законов, а не понимание вглубь, поэтому Знание не могло развиться в целом.
Поэтому однажды Хидр решил применить совсем другие средства обучения. Множество вещей он превратил в их противоположность. Так, например, то, что обычно было мокрым, он сделал сухим, а сухое обратил в мокрое.
Преобразовав огромное количество вещей, Хидр однажды в будущем вернется назад, чтобы показать что есть что. До тех пор, пока он не сделает этого, лишь очень немногие будут иметь возможность получать пользу от работы Хидра. Те, кто не способны получать пользу, это как раз такие люди, которые любят говорить: “Это я уже знаю”, в то время как на самом деле они не знают.
КНИГИ
Если я дам пустой книге заголовок: “ВЫ ПОКА ЧТО НЕ МОЖЕТЕ ПОЛУЧИТЬ ПОЛЬЗУ ОТ МОЕЙ КНИГИ”, то вы, может быть, подумаете: “он наносит мне оскорбления”. Но если я дам полную и понятную книгу, то все читатели употребят внешнюю форму сказанного для стимуляции самих себя, восклицая: “Как чудесно! Как глубоко!” Люди будут следовать этим внешним вещам, сделав их источником стимуляции и споров, они будут вычитывать в них наставления, поэзию, упражнения или рассказы.
Если я не дам никаких книг или только маленькую книжонку, то ученые высмеют и искалечат умы потенциальных и уязвимых студентов при помощи противоположно направленной литературы в еще большей степени, чем они делают это сейчас. Запутавшиеся студенты станут факторами разрушения, воображая различные решения, а затем пытаясь навязать их другим.
Если я напишу большую книгу, то некоторые люди вообразят, что она претенциозна. Все эти предположения, как вы видите, имеют реально место, потому что людям очень удобно действовать согласно им, а не потому что эти предположения, хотя бы отдаленно, правильны.
Если я напишу зашифрованную книгу, люди вообразят, что она содержит странные секреты. Или же они станут чрезмерно и без необходимости мудрствующими, пытаясь понять ее.
И чем больше вы будете говорить подобные вещи, тем больше людей с раздражением или обидой будут говорить: “Вы не понимаете нас, мы не ведем себя так. Это просто в вас самих говорит отсутствие понимания”.
Но если я говорю все эти вещи, а вы посмотрите на них на все, хоть какое-то время, уделив равное время каждому заявлению, я буду удовлетворен.
(Бахаудин).
КОГДА ЧЕЛОВЕК ВСТРЕЧАЕТ САМОГО СЕБЯ
Одна из величайших трудностей человека является также самым очевидным его тормозом. Это может быть выправлено, если кто-нибудь побеспокоится о том, чтобы указывать ее достаточно часто и достаточно сознательно. Эта трудность состоит в том, что человек описывает самого себя, когда он считает, что описывает других.
Сколь часто вы слышали, как люди говорят обо мне: “Я рассматриваю этого человека как Кутуб (магнитный полюс) В...
Продолжение на следующей странцие...
