как мы, то мы просим разрешения изложить тебе наши идеи для того, чтобы, к нашей несомненной пользе, ты смог бы поддержать, изменить или разрушить их...”
Но Бахаудин остановил их, говоря:
“Я, конечно, скажу вам, что вам нужно делать, но совсем нет нужды, чтоб вы рассказывали мне что-нибудь о себе”.
Затем он стал описывать этим людям их образ мыслей, а также присущие им недостатки. Он в точности описал им, как они смотрят на различные проблемы жизни и человека. После этого он сказал пораженным горожанам:
“Теперь, пока я не расскажу вам о том, каким образом вы можете исправить такое положение вещей, может быть, вы выразите какие-нибудь чувства, подавленные в ваших сердцах, для того, чтобы я смог объяснить вам в назидание, так, чтобы вы смогли более полно внимать тому, что я собираюсь вам сказать”.
Тот же самый оратор, после консультации с людьми, сказал: “О древний, о гид! Общей причиной нашего удивления и любопытства является то, каким образом ты смог так много узнать о нас, о наших проблемах, и о наших идеях. Правы ли мы относительно того, что такое знание может иметь место только при наличии наивысшей формы непосредственного прямого восприятия у необыкновенных блаженных индивидуумов”.
В ответ Бахаудин попросил принести чашу, немного воды в кувшине, соль и муку. Он смешал в чаше муку, соль и воду. Затем спросил главного оратора:
“Пожалуйста, будьте добры сказать мне, что в этой чаше”.
Человек сказал:
“Ваше преподобие, там смесь из воды, муки и соли”.
“Откуда ты знаешь состав смеси?” — спросил Бахаудин.
"Когда известны составные части,— сказал оратор,— то не может быть никакого сомнения и относительно того, какова смесь”.
"Это ответ на твой собственный вопрос, который наверняка не требует моих дальнейших разъяснений”,— сказал Бахаудин Накшбанд.
КАШКУЛЬ
Сообщают, что некогда один нищий остановил короля на улице. Король сказал: “Как ты посмел, ничтожный человек, прервать движение твоего господина?”
Дервиш ответил:
“Разве ты можешь быть господином, если ты даже не можешь наполнить мой кашкуль (чашу для подаяний)?”
Он протянул свою чашу, и король приказал, чтобы ее наполнили золотом.
Но как только становилось видно, что чаша наполняется золотыми монетами, эти монеты исчезали, и чаша вновь оказывалась пустой.
Слуги приносили золото мешок за мешком и все еще поразительная чаша пожирала все монеты.
“Стойте! — закричал король,— потому что этот фокусник опустошает мою казну!”
“Для тебя я опустошаю твою казну,— сказал дервиш, а для других я просто иллюстрирую истину”.
“Какую истину?” — спросил король.
“Истина в следующем: чаша — это желания человека, а золото — то, что дано человеку. Нет предела способности человека пожирать, не подвергаясь при этом ни малейшему изменению. Смотри, чаша съела почти все твое богатство, но это все тот же обточенный морем кокосовый орех, который ничего не воспринял от золота, ни в какой степени.
Если ты пожелаешь ступить в эту чашу,— продолжал дервиш,— то она пожрет и тебя тоже. Как же может в таком случае король держать себя так, как если бы он имел какое-либо значение?”
КОРОВА
Жила-была однажды корова. Во всем мире не было больше такого животного, которое давало бы столь регулярно столь много молока, столь высокого качества. Люди стекались со всех концов земли, чтобы посмотреть на это чудо. Отцы говорили своим детям о ее преданности предназначенному ей делу.
Проповедники религии призывали свою паству по-своему превзойти ее. Правительственные чиновники приводили ее как образец правильного поведения, планирования и мышления, которые могут быть воспроизведены в человеческом обществе. Короче, каждый был способен получать пользу для себя из существования этого чудесного животного.
Была, однако, одна черта, которую большинство людей не замечали, как бы ни были они увлечены очевидными достоинствами коровы. Видите ли, у этой коровы была маленькая привычка. И эта привычка состояла в том, что как только подойник наполнялся ее признанно несравненным молоком, корова лягала его и переворачивала.
ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ И КАЧЕСТВО
Якуб, сын судьи, сказал, что однажды он расспрашивал Бахаудина следующим образом:
“Когда я был в компании с Муршидом (духовным наставником) из Тебриза, то он регулярно давал знак, чтобы с ним не заговаривали, когда он находился в состоянии особого отражения. Ты, с другой стороны, доступен нам в любое время. Прав ли я, делая вывод, что это различие обязано твоей несравненно большей способности быть в состоянии отрешенности, что эта способность находится в полной твоей власти, а не появляется лишь время от времени”.
Бахаудин сказал:
“Нет, ты всегда ищешь сравнений между людьми и состояниями. Ты все время ищешь доказательства и различия, а когда ты этого не делаешь, то ты ищешь сходства. Во всем, что находится вне таких измерений, тебе, фактически, не требуется так уж много объяснений. Различные нормы поведения у мудрых следует рассматривать как следствие различий индивидуальностей, а не качества”.
РАЙ ИЗ ПЕСНИ
Ахангар был великолепным кузнецом, который жил в одной из отдаленных долин Афганистана. Во времена мира он ковал плуги, подковывал лошадей, и превыше всего он пел. Песни Ахангара, который под различными именами известен в самых различных частях Центральной Азии, охотно слушались людьми долины. Они приходили из лесов грецкого ореха, с покрытого снегом Гиндукуша, из Катагана и Бадахшана, из Канабада и Кунара, из Герати и Пагмана, чтобы послушать его песни.
Превыше всего люди приходили для того, чтобы послушать песню песней Ахангара. Это была песня о райской долине. У этой песни было захватывающее качество и странное очарование, а главное — это был рассказ, который был настолько непонятен, что люди чувствовали, будто бы они знают далекую райскую долину, о которой пел певец.
Часто они просили его пропеть ее, когда он не был в настроении это выполнить, и он отказывался. Иногда люди спрашивали его, существовала ли эта долина на самом деле, и Ахангар мог только ответить: “Долина из песни настолько реальна, насколько она может быть реальной”.
“Но откуда ты знаешь? — спрашивали люди.— Ты бывал там когда-нибудь?”
“Нет. Каким-нибудь обычным образом я там не был”.— отвечал Ахангар. Тем не менее для Ахангара и почти для всех людей, которые слушали его, долина из песни была настолько реальна, насколько она только могла быть реальной.
Айша, местная девушка, которую он любил, сомневалась, существует ли такое место. Сомневался в этом и Хасан, хвастун и вояка, который поклялся жениться на Айше и который не упускал ни одного удобного случая посмеяться над кузнецом.
Однажды, когда жители деревни сидели притихшие после того, как Ахангар поведал им свой рассказ, Хасан заговорил:
“Если ты веришь в то, что эта долина настолько реальна и что она находится, как ты говоришь, вон там в горах Сангана, где поднимается голубой туман, почему ты не попытаешься найти ее”.
“Это было бы неправильно, я знаю”,— сказал Ахангар.
“Ты знаешь то, что тебе удобно знать, и не знаешь то, что тебе не удобно знать,— вскричал Хасан.— Теперь, друг мой, я предлагаю тебе испытание. Ты любишь Ай-шу, но она не верит тебе. У нее нет веры в твою абсурдную долину. Ты никогда не сможешь жениться на ней, потому что всегда, когда между мужем и женой нет доверия, они несчастны и результатом получается всякое зло”. “Ты ждешь от меня в таком случае, чтобы я пошел в долину”,— спросил Ахангар.
“Да”, — сказал Хасан, и все слушатели поддержали его.
“Если я пойду и благополучно вернусь, согласится ли Айша выйти за меня замуж”,— спросил Ахангар.
“Да”,— прошептала Айша.
Итак, Ахангар, взяв с собой немного сушеного тутовника и горбушку хлеба, отправился к далеким горам. Он взбирался и взбирался, пока не добрался до стены, которая окружала весь гребень. Когда он взобрался на нее, то увидел другую стену, еще более отвесную, чем первая. После второй стены была третья, затем четвертая, и, наконец, пятая. Спускаясь с другой стороны этой пятой стены, Ахангар обнаружил, что он находится в долине, поразительно похожей на его собственную. Люди вышли встречать его, и он увидел их. Ахангар сообразил, что происходит что-то очень странное.
Несколько месяцев спустя Ахангар-кузнец походкой старика вошел в свою родную деревню и направился в свою покосившуюся хижину. Когда весть о его возвращении разнеслась по окрестностям, люди собрались перед его домом, чтобы послушать о тех приключениях, которые он испытал. Хасан-воин заговорил от имени всех их и позвал Ахангара к окну. Все ахнули, когда увидели, насколько он постарел.
“Ну, Мастер Ахангар, достиг ли ты райской долины?”
“Достиг”.
“И что же там было?”
Ахангар, подыскивая слова, посмотрел на собравшихся людей с такой усталостью и безнадежностью, какой он никогда не чувствовал раньше. Он сказал: “Я взбирался и взбирался и взбирался. Когда казалось, что уже не может встретиться никакое человеческое поселе--ние в таком заброшенном месте, после многих испытаний и разочарований я пришел в долину. Эта долина была в точности такой, как и та, где мы живем. А затем я увидел людей. Эти люди не только похожи на нас — людей, они являются теми же самыми людьми. Для каждого Хасана, для каждой Айши, для каждого Ахангара, для каждого из вас, кто живет здесь, там есть другой, в точности такой же, в той долине.Это наше подобие и отражение для нас, когда мы видим такие вещи, но именно мы являемся подобием и отражениями их — мы, которые находимся здесь, мы их двойники...”
Каждый подумал, что Ахангар сошел с ума из-за своих испытаний, и Айша вышла замуж за Хасана-воина. Ахангар быстро состарился и умер. И все люди, каждый, кто слышал тот рассказ из уст Ахангара, сначала поте-(ли сердце в своей жизни, затем состарились и умерли, потому что они чувствовали, что что-то должно произойти такое, над чем они не имеют контроля и в чем они невидят надежды. Поэтому они потеряли интерес к самой жизни.
Лишь раз в тысячу лет этот секрет может быть увиден человеком. Когда он видит его, он меняется, когда он рассказывает голые факты другим, они изнашиваются и умирают. Люди считают, что такое событие — катастрофа и поэтому они не должны знать об этом, потому что они не могут понять (такова уж природа их ординарной жизни), что они имеют больше “Я”, чем одно, больше надежд, чем одна, больше шансов, чем один, там, в раю из песни Ахангара, великого кузнеца.
СОКРОВИЩЕ И ХРАНИТЕЛИ
Принц из блистательного Дома Аббасидов, потомков дяди Пророка, вел скромную жизнь в Мосуле в Ираке. Его семья переживала тяжелые времена и разделяла обычную судьбу трудящегося человека. После трех поколений семья несколько окрепла, и принц занимал положение мелкого торговца. Согласно обычаю, принятому среди знатных арабов, этот человек, которого звали Дауд Эль Аббаси, называл себя просто Дауд сын Аль-тафа. Он проводил свои дни на базаре, продавая бобы и травы, пытаясь поправить материальное состояние семьи. Этот процесс продолжался в течение нескольких лет, пока Дауд не полюбил дочь богатого купца Зубейду Ибнат Тавиль. Она более, чем хотела выйти за него замуж, но в ее семье был обычай, что любой претендент в зятья должен подобрать пару к специально выбранному отцом камню для того, чтобы доказать свое твердое намерение и свою материальную обеспеченность.
После предварительных переговоров, когда Дауду был показан сверкающий рубин, выбранный отцом для испытания желающих получить его дочь, на сердце молодого человека стало очень тяжело. Этот драгоценный камень был не только чистейшей воды, но и размер его и окраска были таковы, что копи Бадахшана наверняка не выдавали ничего подобного более, чем раз в тысячу лет...
Время шло и Дауд передумал все средства, путем которых он мог бы достать деньги, необходимые ему для того, чтобы хотя бы попытаться искать такой самоцвет. В конце концов он узнал у ювелира, что у него есть один единственный шанс. Если он разошлет повсюду весть, предлагая каждому, кто достанет нужный камень, не только свой дом и все, чем он владеет, но также и три четверти каждой копейки, которую он...
Продолжение на следующей странцие...
