ты его типа. Для этого маска должна быть разрушена, а это — вопрос времени. Только разрушив маску, мы сможем изучать и наблюдать самого человека, т.е. его настоящий тип.
Те, кого заинтересует затронутая тема, приглашаются на следующие беседы, место и время проведения которых будут объявлены в скором времени».
Затем он вкратце описал жизнь в Приере, род работы, которой там занимаются, и стал отвечать на вопросы. Вопросов было много, но я не мог вникнуть в них, хотя аудитория была, по-видимому, сильно заинтересована, и разгорелась дискуссия. Эти разговоры мало что значили для меня. Я был не в силах схватить ни одной из тех идей, - возможно, они были слишком новы для меня. Все могло на этом закончиться, и система оказалась бы еще одним малозначительным указанием, но. на следующий день Орейдж пришел в лавку и, когда меня представили, спросил о впечатлении, которое я получил. Я сказал, что не смог ухватить суть дела. «Не беда, - ответил он, - через неделю приедет Гурджиев с сорока учениками и они покажут священные танцы и упражнения. Почему бы вам не придти?» Танцы всегда меня интересе али, и я согласился.
При этой первой встрече с Орейджем мне казалось, будто я знал его всегда, - словно я встретил близкого человека после долгой разлуки.
Первое представление давали в Лэсли Холле, и все места были бесплатны. Зал был заполнен теми, кого называют интересными людьми.
Я нашел Орейджа за сценой. Он кружился с маленькой девочкой, взяв ее за руки, и разговаривал с какой-то парой, очевидно, с ее родителями. Когда они ушли, он сказал, что мужчина - полисмен в штатском, присланный проследить, чтобы не показывали эротических танцев.
Я занял свое место в зале. Прошло много времени и мы стали беспокоиться. Затем, около девяти часов, на сцену вышел Орейдж и, попросив тишины, сказал: «Сегодняшнее представление состоит, главным образом, из различных движений человеческого тела, заимствованных из искусства Древнего Востока. Это будут примеры священной гимнастики, священных танцев и религиозных церемоний, сохранившихся в некоторых храмах в Туркестане, Тибете, Афганистане, Кафиристане, Читрале и.других местах. — М-р Гурджи-ев вместе с другими членами общества «Искатели Истины» в течение многих лет провел на Ближнем и Дальнем Востоке ряд. исследований, которые доказывают, что на Востоке некоторые танцы не утратили глубокого значения - в подлинном смысле религиозного и научного, - которое они имели в отдаленном прошлом. Священные танцы и последовательности поз и движений всегда составляли одну из важнейших дисциплин, изучавшихся в эзотерических школах на Востоке. Они преследуют двоякую цель: передавать известного рода знания и служить средством достижения гармонического состояния души и тела. Комбинируя неестественные и непривычные движения, достигают крайних пределов человеческой выносливости, и их выполнение создает новое качество ощущения, новое качество сосредоточения и внимания и новое направление мыслей - все это ради некоторой определенной цели. На Востоке танцы все еще имеют значение, отличное от того, которое мы им придаем на Западе. В древние времена танец был разновидностью настоящего искусства и служил целям высшего знания и религии. Специалист в какой-либо дисциплине передавал свои знания через произведения искусства, в частности, танцы, так же, как мы распространяем знания с помощью книг. У ранних христиан танцы в церкви составляли важную часть ритуала. Древний священный танец это не только средство эстетического восприятия, но и, так сказать, книга, или писание, содержащее определенное количество знания. Но это книга, которую не всякий может прочесть. Тщательное изучение священных танцев, специальных движений и поз, проводимое на протяжении многих лет, доказало их важность в деле гармонического развития человека; параллельное развитие всех возможностей человека — одна из главных целей мистера Гурджиева. Упражнения и священная гимнастика используются в его системе как одно из средств укрепления моральной силы ученика, развития его воли, выносливости, способности мышления, сосредоточения и внимания слуха, зрения, осязания и т.д.
Сегодняшняя программа состоит, главным образом, из групповых танцев. В Институте они предшествуют индивидуальным движениям, которые сложны и большей частью являются сольными танцами. В дополнение к движениям мы продемонстрируем «сверхъестественные явления» - один из предметов, изучаемых в школе Гурджиева; их краткое объяснение будет дано позднее. Просим зрителей не аплодировать».
После еще одной долгой паузы вышел м-р де Гартманн с небольшим оркестром.
Томас де Гартманн, аристократ старой школы, был пажом при царском дворе, но оставил придворную жизнь, чтобы посвятить свое время музыке. Он был блестящим пианистом и композитором. В его балете «Розовый цветок», одном из первых балетов, поставленных в Москве Дягилевым, впервые на сцене выступал Нижинский. Мадам де Гартманн в молодости была обещающей оперной певицей.
Они встретились с Гурджиевым в Москве и, когда произошла революция, бросили буквально все и через горы последовали за ним в Тифлис.
На меня произвело впечатление поведение м-ра Гартман-на, когда он сел за фортепиано во время длинной паузы. Пока музыканты настраивали инструменты, а мы в публике шушукались и озирались, Гартманн сидел совершенно спокойно и расслабленно, в то же время ничего не упуская из виду.
Наконец, ученики вышли на сцену и построились рядами. Они были одеты в белые туники и брюки: женщины - в длинных туниках, мужчины - в коротких. Кроме того, у женщин волосы были перевязаны золотыми лентами. При исполнении восточных танцев, которые затем последовали, мужчины и женщины были одеты в соответствующие пышные костюмы, сделанные по эскизам Гурджиева. Такие наряды все еще носили на Востоке в начале века, чему я сам был свидетелем.
По команде «руки в стороны» ученики развели руки; заиграла музыка, и, держа руки в этом положении, они стали отбивать ногами сложные ритмы. Так они продолжали с вытянутыми .руками пятнадцать или больше минут. Затем последовала «машинная группа», в которой движения, по-видимому, означали-работу машин или частей одной машины — ученики по отдельности или группамигпо двое или по трое выполняли различные движения, при этом составляющие гармоническое целое.
После группы первых упражнёний последовали вторые шесть упражнений -«обязательных», поскольку ученики обязаны были пройти весь курс, прежде чем им разрешили исполнять танцы и более сложные движения.
Эти упражнения назывались "гимнастическими», но они полностью расходились с тем, что я -знал о гимнастике. Из первых шести три происходили из храма медицины в Тибетском Сари «Видящих» (ее) в Кафиристане. Эти упражнения, движения и музыка произвели на меня электризующее действие. Я как будто видел их раньше; они были новыми, но все же хорошо знакомыми, и я всеми фибрами души жаждал выполнять их сам.
Затем появилась большая группа, представляющая инициацию жрицы, фрагмент мистерии под названием «Искатели Истины». Пока он шел, со всеми движениями, позами, жестами и танцами, казалось, что все присутствующие принимали участие в религиозной церемонии. Можно было ощутить и почувствовать перемену в атмосфере зала. В этой группе роль жрицы выполняла жена Гурджиева.
После этого настал черед серии танцев дервишей в соответствующих костюмах. Они включали танец дервишей из Чиано-Хо-иах (Хо-йах - О, Бог, живой); Большую (Великую) Молитву монашеского ордена, члены которого называют себя «Те, кто дозволяет свободу» и которых люди называют «те, кто отрекся»; верблюжий шаг из Афганистана; ритуальные движения монахов в капюшонах из Лакумского ордена; церемонию похорон умершего дервиша в Субарийском Монастыре, а также танцы воинственных дервишей и ритуальные движения крутящихся дервишей. Танцы дервишей исполняли мужчины, хотя в некоторых из танцев участвовали одна или две женщины. Ритм и движения были сильными, энергичными и позитивными, создавая, так сказать, образ мужчины как действительного активного начала. Следующая сцена изображала паломничество. Нам было сказано, что в Азии, особенно в Центральной Азии, люди, давшие, чтобы получить благословение, обет добровольно переносить страдания, предпринимали необычные паломничества. Они путешествуют к святым местам необычным или мучительным способом, например, передвигаются кувырком, идут задом наперед или на коленях. Мы покажем вам форму паломничества, распространенную на Кавказе и в Туркестане. Она называется «измерение пути длиной своего тела». Путь иногда бывает очень далеким - до тысячи километров. Паломник странствует от дома к святому месту в любую погоду, часто с ношей в сотню фунтов или держа какой-нибудь хрупкий предмет - подношение святыне. Хотя такое паломничество часто причиняет раны, которые согласно западным теориям, могут привести к заражению крови, наблюдатели никогда не могли зарегистрировать случаи, чтобы раны не залечивались бы на другой день.
На сцену вышли два или три ученика, стали на колени и затем распластались по полу. Потом они подтянули под себя ноги, встали на то место, куда доставали пальцы, и повторили движения, перемещаясь по кругу. Говорят, что знаменитая суфийская святая Рабия, которая, «будучи женщиной, являлась венцом мужчин», проделала таким образом весь путь от своего дома до Мекки, длиной несколько сот километров.
Фрагментом одной церемонии, исполняемой в святилищах Хударики в Читрале, была Пифия. Ее описали как магнетический сон жрицы, предсказывающей события, которые увидят обитатели святилища в наступающем году.
Женские танцы состояли из нескольких подготовительных упражнений для послушниц различных женских монастырей и некоторых обрядовых движений. Нечто подобное я видел в Северной Индии и в Китае, но никогда - ни на Востоке, ни на Западе, мне не приходилось видеть такого милого, изящного, чарующего зрелища, как эти танцы. Они носили такие названия, как «Священная гусыня», «Утраченная любовь», «Молитва», «Вальс» и т.д. В то время как танцы дервишей выражали пассивные качества: нежность и женственность. Музыка также своими ласкающими мелодиями будила глубоко скрытые чувства.
Венцом этого вечера явилась для меня серия движений под названием «Большая Семерка» или «Большая Группа», пришедшая из расположенного вблизи горы Арарат религиозного ордена айсоров, христианской секты с суфийской окраской. Последовательность движений основывалась на очень древнем символе эннеаграммы и была построена с математической точностью подобно движениям ордена чистых эссенов, основанного за сотни лет до нашей эры.
На протяжении всего вечера во мне бурлили мысли и чувства, напоминая мне по ассоциации о моих живейших эмоциональных переживаниях, - о танцах мужчин и женщин, что я видел в Индии и Китае; о неправдоподобно благозвучном пении женщин в храмах; о барабанах; о Тадж Махале, о Сфинксе и пирамидах; об изображениях Будды; пение хора и величественные гармонии органа в старинных соборах на пасху; все, что наиболее глубоко затрагивало меня в религии, музыке и искусстве, постепенно пробуждалось. Музыка Большой группы началась медленным и торжественным тактом, почти предостережением. Пока развивалась тема, волнообразно нарастая и спадая, меня охватывало чувство огромной радости; в то же время мой разум неотрывно следовал за сложными движениями учеников. Но к чувству радости примешивалось какое-то ощущение, - не то чтобы печали, а скорее глубокой серьезности. Оно как будто говорило мне что-то, а я старался понять, - как текст, который мне нужно расшифровать. Затем, когда музыка усилилась до ликующего крещендо, блеснул свет. «Это», - почувствовал я, — и есть то, что я всегда искал. Вот я пришел на край земли. Здесь конец моим поискам! Я был в этом твердо убежден - без малейшей тени сомнения, - так что с тех пор и доныне сомнения никогда не осаждали меня.
Во время перерыва после Большой Группы мне не хотелось разговаривать. Праздная болтовня смолкла, голоса звучали приглушенно. Публика была также в легком замешате...
Продолжение на следующей странцие...
