конфуцианскую классику, увлекаясь буддистскими сутрами. Его отец огорчался и делал ему строгие выговоры. Когда юноше исполнилось 17 лет, то поскольку он был объявлен также наследником своего дяди, его отец подобрал ему двух жен из тяньских и танских семей. Учитель не хотел жениться и убежал из дома на гору Гу в Фуцзяне. Там он стал учеником настоятеля Мяо-ляня. В году Цзя-цзы (1864-1865), после смерти его отца, мачеха - вместе с двумя нареченными женами учителя - ушла в буддистский женский монас тырь, где они присоединились к буддистской сангхе в качес тве бхикшуии. Тянь, болевшая прежде туберкулезом, чере:
четыре года, после рецидива болезни, умерла. А что касается Тань, то она в то время еще была жива и пребывала на гор" Цюань-инь в Сянсяне, известная как бхикшуни Цин-цзе. I своем письме, она уведомила Учителя о смерти его мачехи11 году Цзи-ю (1909-1910), которая перешла в мир иной, cид^ скрестив ноги и произнося нараспев следующие гатхи:
Первая гатха
Что толку в воспитанье сына,
Который дом покинул, силой обладая?
Жизнь матери, в чьем чреве пребывал он, была на
волоске,
И лишь с его рожденьем Всевышнему хвалу воспели. Он вскормлен был на совесть. И в моче, и в экскрементах, Он дорог был не меньше, чем шар, что был единорогом
так любим.'
Когда он вырос и покинул мать вторую,
То на кого же ей в преклонные года смотреть?
Покинул этот мир отец твой. Ты без братьев,
И нет опоры женам двум и мачехе твоей.
Тебе неведомо, как трудно ребенка вырастить.
Чем больше думаю о том, тем от того грустнее.
Готова тенью стать умершей матери, что ищет сына,2
Но каково стеною гор заоблачных быть отделенной?
О тайнах бытия упорно размышляя, не вспомнил ты,
Что дом родной не покидал Пан-юнь.3
Уж не сродни ли почитанье дхарялы тем чувствам, что
испытывает мир?
И птицы горные прекрасно знают, раз солнце село, то
пора в гнездо.
Хоть каждый призван свой обет исполнить, Счищаем каждый день налет зелено-синий мы с золотой
горы.4
Сыном Царя Пустоты ты явился, но разве при этом ты
мог позабыть,
Что тетку свою не забыл Бхагават, ее осчастливив спасеньем?5
Мир скорбный сей тошен мне. Покоем усмиряю Свой ум, и путь ищу назад, к Земле Блаженной.
Вторая Гатха
Если ты остаешься в миру потому лишь, что любишь его чрезмерно,
Желанье с неведеньем сделают так, что об истинном "Я" позабудешь.
Живу в заблуждении я и во сне лет восемь десятков и более.
Всё станет ничем, когда мириады вещей опять в пустоту вернутся.
Узы всей прожитой жизни порвав, теперь я себе сотво-ряю
Там, в Царстве Лотоса, тело другое -- непревзойденно чистое.
Те, у кого на устах имя Будды, себе не должны утонуть позволить
В скорби безмерного океана, ради того, чтоб вернуться на Запад.
Письмо Бхикшуни Цин-цзе:
Приветствую Вас издалека, Достопочтенный Господин. Я не переставала думать о Вас с тех пор, как Вы покинули наш дом, но через заоблачные горы, разделявшие нас, я не могла получить известий о Вас. Полагаю, Вы пребываете в добром здравии в сущности дхармы и достигли гармонии состояний покоя и деятельности. Прошло более пятидесяти лет с той поры, как Вы оставили нас, но поскольку Вы призрачны как любой бессмертный, я сожалею о том, что не смогла быть рядом и прислуживать Вам. В первом месяце этого года до меня дошли слухи, что вы ведете свободную и скромную отшельническую жизнь где-то в провинции Фу-цзянь. Узнав об этом, я испытала смешанное чувство печали и радости, но при этом я терялась в догадках относительно того, где именно Вы находитесь. Чем больше я думаю о том, что Вы не смогли вернуть моральные долги своим родителям, и о том, что
отбросили прочь все чувства в отношении своих жен, тем больше теряюсь в попытке понять, как все это Вы могли перенести.
Более того, поскольку у Вас не было братьев, а Вы появились на свет, когда родители Ваши уже были в преклонном возрасте, нам не повезло в том. что мы не смогли продолжить семейный род. Дома было некому заботиться о семье, оставшейся без наследника. Когда я обо всем этом думаю, не могу удержаться от слез. Конфуцианское учение подчеркивает важность пяти видов человеческих взаимоотношений и поведения детей по отношению к родителям.6 К счастью, даже бессмертный Хань-сян все-таки думал о спасении своего дяди, Хань-ю, и о жене последнего. А что касается самого Будды, то он относился одинаково к друзьям своим и врагам. Сначала он даровал спасение Дэвадатте [своему кузену и врагу] и своей собственной жене, Яшодхаре. Неужели на самом деле у нас нет никакого кармического родства? Если Вас не беспокоит мысль о том, что мы являемся уроженцами одного и того же района, то Вам, по крайней мере, следует вспомнить о своем долге по отношению к родителям. Я чувствую себя обязанной немного рассказать Вам о семейных проблемах.
После того, как Вы покинули дом, Ваш отец послал людей, призванных Вас найти, но -- безрезультатно. Он был очень опечален, и, вследствие ухудшавшегося здоровья, он оставил службу и вернулся домой подлечиться. Через год с небольшим он отошел в мир иной - четвертого дня двенадцатого месяца года Цзя-цзы (1864-1865). Когда его похоронили, Ваша мачеха, Тянь и я ушли в женский монастырь и присоединились к сангхе под соответствующими дхармовы-ми именами Мяо-цзин ^(совершенная чистота), Чжэнь-цзе (подлинная незапятнанность) и Цзин-цзэ (чистая непорочность). Право распоряжаться имуществом нашей семьи было передано Вашему дяде и^ашей тете. Основную часть этого имущества они роздали нищим.
После четырех лет дхармы, Тянь начала испытывать приступы рвоты с выделением крови, и умерла. В год И-хай (1875-1876) умер Ваш дядя в Вэнь-чжоу. Мой старший брат теперь префект в Синине. Ваша кузина, Юн-го, уехала в Японию с третьим братом Тянь. Ваш кузен Хунь-го стал Вашим наследником, а что касается Вашего кузена Фу-го, то о нем нет никаких сведений с тех пор, как он ушел с Вами.
Один древний мудрец сказал: "Люди высокой добродетели не имеют потомства". В своей прошлой жизни Вы, должно быть, были монахом, который теперь перевоплотился, но Вы несете ответственность за непродолжение рода двух семей. Хоть Вы и бодхисаттва, стремящийся к освобождению всех живых существ. Вы не можете отказать не ведающему в возможности указать на Ваши недостатки, так как Вы не сумели исполнить свой сыновний долг. Я тоже не преуспела в исполнении своего долга в отношении родителей, но я восхищаюсь подлинностью корней Вашей духовности и Вашей непоколебимой решимостью, напоминающей цветок лотоса, к которому не пристает грязь, из которой он вырос. Но почему Вы, покинув свои родные места, забываете о своих семейных корнях? Желая напомнить об этом, я пишу Вам это письмо.
Прошлой зимой, восьмого дня двенадцатого месяца (18 января 1910 года). Ваша мачеха, бхикшуни Мяо-цзинь, отбыла в сторону Западной Земли [Блаженной Земли]. Она сидела, скрестив ноги, и пела свои гатхи перед этим. Она ^ушла" сразу после TOFOS как закончила, притом весь монастырь наполнился необычным благоуханием, аромат которого ощущался несколько дней, в течение которых ее тело, в сидячем положении с прямой спиной, казалось живым. Увы! Хотя этот мир подобен сну или обману зрения, даже будь ты из дерева, все равно не сдержать слез в подобном случае. Это письмо имеет целью ознакомить Вас с тем, что происходит в Вашей семье. Я очень надеюсь, что, получив его. Вы немедленно вернетесь вместе с кузеном Фу-го. Кроме того, святое учение здесь в упадке, и кому как не Вам знать о том, что именно Вы должны его оживить. Разве Вы не можете последовать примеру Махакашьяпы и сниспослать нам свет золотой, чтоб я смогла стать Вашим соратником по дхарме*! Я вся в слезах, и буду лелеять эту надежду до конца дней своих. Слова ничего не стоят, и даже тысяча слов не могут передать все мои чувства, о значениии которых можно лишь Догадаться.
у
Ты уподобился гусю, который гнездо покинул, Желая парить одиноко в полете своем на юг. Жаль, что покинутый спутник в горе своем зависим От больших расстояний, что разделяют их. Мой пристальный взгляд пронзает луну на горизонте. Из глаз так и катятся слезы, и, видимо, нет им конца. Мне трудно покинуть берег реки, что Сяном зовется. Года словно стыки бамбука -- их много уже набралось. Конечно, тебе под силу познать великое Дао^ И будет ярко, как солнце, мудрость твоя сиять.
И раз уж мы были вместе в этом горящем доме,7 Теперь мы с тобой породнились, в городе дхарлгыжпвя.
(С уважением, блгдгкптуядгЦин-цзе, удрученная печалью на горе Гуань-ин, этого девятнадцатого дня, второго месяца года Гэн-шу (29 марта 1910 г.).
Заметка Цэнь Сюэ-лу, издателя Сюй-юня Когда Учитель получил это письмо, у него были смешанные чувства: он был опечален потому, что он не отплатил сыновний долг родителям, но также и обрадовался тому, что более чем через сорок лет дхармыдуша бхикшуниМяо-ц.зинъ не омрачается приближением смерти. Это следует из ее двух гатх, предсказывающих ее воплощение в Западном Раю.
Примечания
1. Сказочного единорога в Китае всегда представляют обнимающим шар или гонящимся за шаром, который ему бесконечно дорог. *
2. Это значит: Я не могу ждать смерти, чтобы стать духом, ищущим тебя, но, как бы там ни было, все это время мы с тобой разлучены. Эт" напоминает сентиментальную китайскую поговорку: "Жизнь в разлуке хуже смерти".
3. Упасака Пан-юнь достиг просветления, но не присоединился к сангхе. Эта строчка означает: "Почему ты не последовал его примеру и не остался дома, чтобы заботиться о своих престарелых родителях и женах?"
ч
4. "Золотая гора" здесь символизирует истинную природу человека, которая бесстрастна и равнодушна к мирскому. "Сине-зеленое" символизирует мирские привычки. Эта строчка означает, что бхикшуни только "соскребали" мирские чувства и страсти со своего "я", хотя не
совершали деяний Бодхисаттвы, как это делал Учитель.
5. "Царь Пустоты" - это Будда. Эта пожилая женщина Запомнила своему приемному сыну, что тот не подумал о уховном освобождении своих родителей и двух жен.
6. Это отношения между: (1) принцем и министром, (2) гцом и сыном, (3) мужем и женой, (4) братьями, (5) рузьями.
7. Лотосовая Сутра сравнивает этот мир с горящим IOMOM, в котором лишь одно страдание. Гатха Цин-цзе одержит соответствующую аллюзию.
Колокольня монастыря Юн-си в Юннане, одного из восстановленных Сюй-Юнем. Дата не известна.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ МИРОТВОРЕЦ
Мой 72-й ГОД (1911-1912)
Весной, вслед за наставлениями, началась семинедельная чаньская медитация, целью которой было введение более длительных сидячих периодов, каждый из которых измерялся сгоранием нескольких благовонных палочек. Была создана летняя база со своим распорядком и дисциплинарными правилами. На девятом месяце до провинции Юньнань дошли известия о том, что в Вучане вспыхнула революция. Это создало большую напряженность. Окруженный стеной город Биньчуань был осажден, и назревали враждебные акты. Я играл роль миротворца. Вследствие недоразумения, командующий Ли Гэнь-юань послал войска с целью окружения горы "Петушиная Ступня", но будучи удовлетворен моим объяснением событий, и сумев понять доктрину Тройной Жемчужины, вывел свои войска.
Заметка Цэнь Сюэ-лу, издателя Сюй-юня Учитель продиктовал всего несколько строчек, но я читал полный отчет об этих событиях в архивах провинции Юньнань. Из них я кое-что процитирую. То, что Учитель скромно умолчал о подробностях, лишь свидетельствует о его высоких моральных принципах:
Наряду с распространением дхармы и труда во имя спасения живых существ в Юньнане, Учитель, благодаря его своевременному вмешательству, смог предотвратить следующие бедствия:
1. В конце правления династии Маньчу [1911-1912], перфектом Биньчуаня был некто по имени Чжан. Он был родом из Чанши и отличался свирепостью и сварливостью.
113
Район кишел бандитами, и хотя он арестовывал и расстреливал многих из них, их численность не уменьшалась. Они стали образовывать тайные общества. Ради своей собственной безопасности, представители мелкопоместного дворянства вступали в сговор с ними, за что Чжан их жестоко наказывал. Он также арестовал несколько непорядочных монахов с горы "Петушиная Ступня". Во всем остальном он относилс...
Продолжение на следующей странцие...
