ь все, что мог, он не был убежден толкованием садху, которое, как он указал тому, не может объяснить, во-первых, число "пять", встречающееся время от времени в Грант Сахиб в связи со внутренним Шабдом, а во-вторых, тот факт, что сикхские Гуру неоднократно утверждали, что путь Наама отличается от других форм йоги, которые не могут дать высшего освобождения.
Из Чатьяла поиск Джаймала привел его в Лахор. Там можно было встретить всевозможных индусских садху и мусульманских факиров. Молодой сикхский паренек искал их общества в любые часы и беспрерывно смешивался с ними. Но как он ни пытался, он не мог найти ключа. Находясь в большом городе, пройдя много миль, без денег в кармане, не уверенный, что будет иметь пищу в следующий раз, он ничуть не был приведен в замешательство своим трудным положением. Он жил в надежде разрешить тайну, которую никто не мог раскрыть ему. С усталостью в ногах и тяжестью в сердце он вышел в Нанкана Сахиб, место рождения Гуру Нанака и священное место паломничества для сикхов.
Но в Нанкана Сахиб Джаймал снова не смог найти то, что он хотел. Таинственны пути Провидения! Путь искателя может быть загроможден бесчисленными препятствиями, способными, кажется, почти разбить его сердце; однако в тот самый момент, когда дух находится на краю гибели, Оно шепчет слово воодушевления, и вспыхивает луч надежды, спасая его от великого отчаяния и ставя его на путь к Новому Иерусалиму.
И мальчик, теперь уже пятнадцатилетний, встретил в Нанкана Сахиб Бхаи Джодха Сингха из секты Намдхари, который направил его к Баба Балак Сингху из Хазро, деревни за Аттоком, который позднее стал называться Северо-западной пограничной провинцией. С непреклонной решимость Джаймал отправился в долгое путешествие. Сначала он остановился в Аминабаде, откуда он отправился в Шах Даулах. Из Шах Даулах его путешествие привело его через реку Джхелум в Тила Балнатх, а оттуда в Равалпинди. Он провел по нескольку дней в каждом из этих городов и никогда не упускал случая встретиться с факирами и садху, находившимися там. Находясь неподалеку от Пандж Сахиб, знаменитой часовни, одного из самых памятных чудес Гуру Нанака1, он пошел туда. хотя она находилась несколько в стороне от его маршрута. Там он пробыл некоторое время, наслаждаясь местным пейзажем и чистой водой, бьющей из священного фонтана. Оттуда он пошел в Атток и пришел, наконец, в Хазро, свою цель.
Он был очень счастлив встретиться с почтенным Баба Балак Сингхом, на которого произвели впечатление острота ума посетителя и сила его духовной жажды. Они провели вместе несколько восхитительных дней, читая и обсуждая Грант Сахиб. Балак Сингх был человеком большой мудрости и благочестия, но в том, что касалось Духовности, он, как и Гулаб Дас, был знаком только с Джапа с помощью Пран и мало знал о Панч Шабд Наам, о котором говорил Кабир и великие сикхские Гуру. Однако, он дал своему юному другу надежду и направил его в Чиккер, к сикху-семьянину, человеку большой духовной высоты.
Джаймал прибыл из Хазро в деревню Чиккер и начал спрашивать о человеке, которого он искал. Он не мог найти ключ, пока он не встретил старого отставного сикха, который спросил юного путника, может ли он ему чем-нибудь помочь. Джаймал рассказал, откуда он пришел и о цели своего визита, и пожелал быть учеником местного святого. Старый господин, который сам был человеком, которого он искал, доброжелательно ответил, что, насколько ему известно, ни один такой святой не живет в этой деревне, но пообещал сделать для него то немногое, что в его силах.
Долгий и трудный поиск Джаймала теперь, наконец, начал приносить какой-то плод. Махатма-домохозяин, в чьем доме он теперь оказался, дал ему первые определенные ключи к тому, что он искал, и поставил его на первую ступеньку духовной лестницы. Вскоре после своего прибытия, опьяненный Богом мальчик получил посвящение. Подтвердились его прежние предположения, и теперь он знал наверняка, что путь Наама имеет мало общего с другими йоговскими практиками. Но после посвящения он обратил внимание, что священные писания говорят о "Слове из пяти слов", а ему было сообщено только два. Услышав это, его хозяин и наставник рассказал ему историю своего собственного посвящения.
"Много лет назад я пошел в Пешавар. Там я встретил великого Махатму и захотел быть посвященным им. Он принял меня в ученики и открыл мне тайну первых двух Шабдов, приказав мне прийти снова как можно быстрее. Я ушел в свою деревню и намеревался скоро вернуться. Но ловушки Майи таковы, что из-за какой-то неожиданной работы я не смог исполнить свое желание. Таким образом прошли два месяца, и когда я, наконец, добрался до Пешавара, мой Мастер скончался, унеся с собой ключ к оставшимся фазам Божественного Наама"2.
У Джаймала не было выбора. Ему пришлось удовлетвориться тем, что он получил. Он оставался с сикхским махатмой некоторое время, наслаждаясь его гостеприимством и вдохновляющим обществом, и прилежно развивая дар, который он получил. Затем пришел день, когда он сказал последнему из своих учителей трогательное "прощай" и направился в Пешавар продолжать свой незаконченный поиск. Он испытывал удовлетворение от того, что был поставлен на правильный путь, но он был не тем человеком, который мог успокоиться до достижения своей цели. В этом древнем пограничном городе он снова, как проницательный охотник, начал искать след какого-нибудь человека полной реализации Бога. Но Пешавар не был тем местом, где его поиск должен был увенчаться успехом, а его жажда - быть удовлетворенной. Бродя среди патанов по его многочисленным улицам, он был остановлен сикхом-мастана, потерянным для повседневного мира рационального поведения из-за Божественного опьянения, который обратился к нему со словами: "Зачем ты тратишь свои усилия на Севере, когда твой день должен рассвести с Востока?" Хотя он не смог извлечь больше ничего из странного советчика, его совет вел домой, и вскоре после этого Джаймал направил свои шаги в Пенджаб. Достигнув Равалпинди, он решил посетить знаменитую долину Кашмира и популярный горный курорт Мурри. Любитель красот природы, он очень наслаждался своим горным путешествием и встретил в Кашмире много садху. Его осмотр достопримечательностей окончился и он, наконец, повернул домой. С лохмотьями на спине и едва ли с какими-нибудь башмаками на ногах или деньгами в карманах он, наконец, добрался до Гхумана, к великой радости своей любящей матери и братьев.1
Семья отпраздновала его возвращение домой в традиционном стиле, с благодарениями Всемогущему, устроив декламацию священных писаний и пение гимнов, раздачу сладостей соседям и пищи бедным. Джаймал Сингх, теперь шестнадцати лет, снова принял семейные обязанности и предался упорядочению того, что он узнал в своем недавнем странствии. Вскоре после его возвращения йог из Сатхьяла, посвятивший его в Пранаяму три года назад, верный своему прощальному обещанию, прибыл в Гхуман повидать своего юного ученика. Джаймал Сингх принял его с почтительностью и смирением, и его прежний учитель предложил наставлять его в других практиках традиционной йоги. Но юноша был больше не ребенком. Его долгие путешествия и сопровождающий их опыт дали ему новую зрелость. То, что казалось желанным когда-то, больше не казалось столь ценным, так как его контакты со множеством йогов убедили его, по крайней мере, в одном: крии (упражнения) Хатха Йоги могут дать странные физические и оккультные способности, но они не могут даровать полного внутреннего покоя и свободы. Каждый новый день лишь укреплял его прежнюю убежденность, что путь полного Мукти, или освобождения, состоит в чем-то ином, и все, что он теперь искал, было посвящение в тайны Панч-Шабда.
Время катилось на своих быстрых колесах, но Джаймал Сингх был не таким человеком, который сидит праздно или удовлетворяется второсортным. "Пробудись, поднимись и не останавливайся, пока цель не достигнута",- предписывает древний ведический текст, и его жизнь была живым воплощением этой заповеди.
С его возвращения едва ли прошло восемь месяцев, когда его жажда возобновить поиск святого Наама стала слишком мощной, чтобы противиться ей, и он начал убеждать свою мать разрешить ему уйти еще раз.
- Как можешь ты ожидать, что я позволю тебе уйти еще раз? Тогда ты был ребенком, но теперь ты взрослый человек и понимаешь свои обязанности.
- Ах, мама, при моем рождении ты молилась о святом сыне. Тогда зачем останавливать меня сейчас?
- Как ты можешь говорить так? Разве я когда-нибудь препятствовала тебе в твоих религиозных склонностях? Наверняка, ты можешь продолжать свои религиозные практики и духовные упражнения, живя дома.
- Как могут Божественное и мирское идти рядом?
- Но ты сам видел, как другие посягают на наши земли после смерти твоего отца. Мы едва получаем достаточно для еды, и когда ты уйдешь, что помешает им силой занять остальное, ведь твои братья так юны.
- Пусть они берут, что хотят. Этот мир - не наш, и даже если эти земли у нас не заберут, мы должны будем оставить их однажды, когда наша жизнь кончится. Мы должны лишь поддерживать себя. Какая важность, если все наше имущество будет потеряно? Господь дал нам мускулистые руки, и, Его Милостью, мы заработаем на приличную жизнь.
Того, кого нельзя было разубедить еще ребенком, невозможно было удержать и сейчас, и у Биби Дая не было иного выбора, кроме как позволить ему уйти. Так, в возрасте шестнадцати лет и девяти месяцев Джаймал Сингх снова пустился в свои духовные поиски. Почти исчерпав Пенджаб и Северо-Запад, со словами сикха из Пешавара, еще звучащими в его ушах, он направил свои шаги на Восток. Времена были небезопасные, и Британия еще не полностью укрепилась в своих новых северных завоеваниях. Поэтому путешествовать ночью было запрещено; на главных дорогах ставили на ночь часовых, чтобы воспрепятствовать любым случайным путешественникам. Но Джаймал Сингх был слишком нетерпелив, чтобы быть этим удержанным. Он проводил первую часть ночи в отдыхе и сне, а во вторую, когда часовые дремлют, продолжал свое путешествие как можно быстрее.
В Вараич, деревне на берегу Беаса недалеко от дома, он встретил садху по имени Кахан, который был занят собиранием кирпичей.
- Добрый день, святой человек,- обратился к нему юноша,- чем это вы так заняты?
- Ничем, мой сын, ничем. Я только собираю материал для твоего будущего жилища,- улыбнулся Кахан и снова углубился в свою работу. Когда другие деревенские спрашивали его подобным образом, он отвечал с характерной краткостью: "Однажды здесь будет возведен храм",- и впадал в свое обычное молчание.
Не зная, куда идти, Джаймал Сингх направился к Хардвару на берегах священной Ганги, любимого места святых. Путешествуя днем и ночью, он прошел расстояние с похвальной скоростью и за двенадцать дней достиг Ганги. Он изучил гхаты Хардвара, тогда маленького городка, почти полностью населенного пандитами и садху, слушая ученых йогов, спрашивая их и обсуждая с ними свои проблемы. Из главной части города он отправился вдоль реки, посещая все святые места в окресностях. В Таппо Бан он услышал об очень старом садху около ста пятидесяти лет, жившем недалеко в сердце густых джунглей и обладавшем огромными силами, но редко говорившем с теми, кто приходил повидать его.
Не устрашенный описанным молчанием йога, Джаймал Сингх направился в лес и в конце концов нашел жилище отшельника. Садху был занят своими духовными практиками и не обращал внимания на пришедших увидеть его, чтобы быть благословленными его взглядом. Приближался вечер, небо и ветки над головой ожили от щебетания живших в них птиц. Все посетители ушли; лес вскоре потемнел, и кто мог сказать, какое дикое создание бродит в густой листве, ожидая свой шанс. Джаймал Сингх остался один. Настала ночь, а йог все не обращал внимания на него. Наконец, он встал, подошел к качелям, свисающим с ближайшей ветки, и сделал стойку, опираясь руками на их деревянное сиденье. Проходил час за часом, но аскет стоял неподвижно, не проявляя никаких признаков усталости. Наконец, тьма начала отступать и привела к концу этот ночной подвиг выносливости. Он оставил качели, исчез в джунглях и вернулся по...
Продолжение на следующей странцие...
