я которых он никогда не был предназначен? Тогда история души-Мастера, горящей беспокойным пылом, движущейся с плана на план, должна оставаться ненаписанной; в лучшем случае, можно дать лишь шелуху внешних событий, чтобы намекнуть на необычную природу духовных опытов, которые они заключают в себе. И как только такая душа достигает полного просветления и становится Единой с Божественным, ее история - больше не ее собственная, а история тех, кто подпал под ее очарование и освободился от рабства мирского.
История жизни Баба Джи после того, как его великий поиск увенчался успехом, это история не столько его собственного развития, сколько многих душ, получивших пользу от него. Так, Миан Чираг Дин рассказывает историю своего деда по матери, Мистри Элахи Бакша, о котором мы уже говорили.
Элахи, друг детства Баба Джи, проявлял большой интерес к духовным делам и обсуждал их с Баба Джи, когда тот приезжал домой в отпуск из своего полка. Однажды, когда Баба Джи, известный в своей деревне как "Бхаи", был в Гхумане, Элахи увидел его приближающимся к компании садху. Завязалась живая дискуссия, и, когда Элахи захотел узнать ее тему, ему было сказано, что садху настаивает на том, что Брахманд - высшее из небес, несмотря на то, что Баба Джи уверял его, что существуют более высокие планы. Услышав это, Элахи обратился к садху и с торжественной убежденностью сказал:
- Почтенный господин, Баба Джи абсолютно прав. Действительно, существуют планы выше тех, о которых вы знаете.
Это заставило садху замолчать и он ушел. Когда друзья остались одни, Баба Джи поблагодарил Элахи за его дружеское вмешательство и добавил:
- Но странно, что ты никогда не рассказывал мне о своем доступе во внутренние духовные планы.
- А кто сказал, что я имею доступ в них?
- Но тогда как ты мог говорить с такой убежденностью?
- О Бхаи, я знаю только то, что человек реализации никогда не может произнести ложь. Так как же я мог сомневаться в том, что ты сказал?
Баба Джи был так тронут непринужденностью и глубокой верой своего друга, что сказал ему:
- Я открою тебе сокровища, о которых немногие даже мечтали когда-либо и которых достигают еще более немногие.
Он взял его к ближайшему пруду и посвятил в Сурат Шабд Йогу на его берегу. Однако Элахи еще не узнал ценности Дара, который получил. Очень интересовавшийся духовными вопросами, он продолжал практики, которым научился у мусульманских факиров, и не внимал наставлениям своего друга.
Когда Баба Джи приехал в Гхуман снова, он послал за Элахи и спросил его, что тот делает с внутренним ключом, который дан ему. Когда Элахи сказал, что он ничего не делает и даже забыл то, что было сказано ему, Баба Джи был недоволен:
- Я дал тебе величайшие Богатства, которые человек когда-либо надеялся иметь, а ты обращаешься с ними с таким недостаточным уважением!- побранил он того и дал ему три пощечины по лицу. Как только его руки достигли раскаивающегося лица Элахи, его внутренний глаз открылся и его дух поднялся в более высокие Миры. Начиная с этого дня, Элахи Бакш начал заниматься исключительно Сурат Шабд Йогой и ежедневно посещал своего Пира, или Гуру, склоняясь перед ним в почтении.
Когда Великий принимает блуждающую душу под свои крылья, его Милость не ограничивается самим его учеником, но излучается на тех, кто близок и дорог тому. На семью Элахи Бакш было оказано такое мощное влияние, что несмотря на насмешки и презрение их мусульманских родственников и братьев, многие из ее членов искали наставления у ног Баба Джи. Зять Элахи, Хуссейн Бакш, был среди первых, взятых на Путь. Он был очень предан Баба Джи и проявлял большую любовь и почитание. Гуру был доволен им и обращался с ним и его сыновьями, Гхулам Кадиром и Чираг Дином, с любовью. Миан Чираг Дин в своем рукописном описании рассказывает как Великий шутил с ними и принимал их в любое время, когда они были юнцами. Однажды, когда Баба Джи приехал в Гхуман и отдыхал, мальчики отыскали его там. Биби Дая приняла их в двери и, когда она узнала, что они пришли к ее сыну, была немного возбуждена.
- Когда вы вырастете,- воскликнула она,- и у вас будут свои дети, никогда не делайте ошибку, давая им образование. Я - мать и знаю слишком хорошо по своему опыту, как трудно справиться с сыном, когда он становится Богом.
В этот момент Баба Джи позвал их изнутри, и мальчики вошли. Он с любовью похлопал их по плечу и заметил:
- Вас всегда приветствуют здесь. Неважно, что мать говорит.
Истинный Мастер всегда находится со своим учеником и защищает его не только в жизни, но также и в смерти:
О Нанак, освободись от мирских товарищей
И ищи дружбы истинного Святого.
Они оставят тебя даже в жизни,
А он не оставит тебя даже после смерти.
Нанак
Держись, о душа, того, кто знает все внутренние планы,
Ибо он будет твоим другом как в жизни, так и в смерти.
Маулана Руми
Видеть последние моменты ученика Баба Джи - означало убедиться в его подлинном величии. Рассказывают бесчисленные истории о странных событиях, отмечавших конец тех, кто был посвящен Святым из Беаса. Мы можем процитировать свидетельское описание Чираг Дина о смерти его отца, как выдающийся пример. Мы переводим с его рукописи на урду, описывающей контакт его семьи с Баба Джи и некоторые рассказы, слышанные им от великого Мастера о своем детстве:
- Однажды Баба Джи приехал в Гхуман после получения своей пенсии. Тем временем, наш отец скончался. Мы пошли к Великому и рассказали ему печальные новости. Он утешил нас и пошел прямо туда, где лежало мертвое тело. Придя туда, он сказал: "О Хуссейн Бакш, зачем ты так торопился? Я бы приехал и ты бы имел мой даршан." Когда эти слова были произнесены, наш мертвый отец открыл глаза и сел. Наша мать, испуганная, спросила, в чем дело. "Ничего,- сказал он,- Мастер пришел, и я ухожу". Затем он лег и скончался.
Другая очень интересная история рассказывает, что, когда Баба Джи посетил деревню Дхаливал, Аттар Сингх, местный житель, перенес его через близлежащий сезонный поток туда и обратно, разлившийся от недавних дождей. Мудрец был так обрадован бескорыстным служением джата (крестьянина), что заявил:
- О Аттар, ты перенес меня через этот маленький ручеек. Взамен я перенесу тебя через Море Жизни.
Затем он посвятил того в Божественную Науку, и с этого дня тот стал другим человеком. Он гнал свой скот на пастбище как прежде, но, достигнув лугов, отпускал его и сам занимался своими духовными садханами. Он больше не пользовался палкой, когда погонял свое стадо, а управлял им с помощью куска ткани, и скоро стал известен своим необычайно добрым отношением к животным. Однажды он вернулся довольно рано. Придя домой, он позвал свою невестку:
- Детка, делай все быстро! Скоро будет буря.
Затем он искупался и, вернувшись, расстелил постель на полу и позвал всех домашних к себе. Он попрощался с ними, объяснив:
- Мое время подходит к концу, и скоро я должен уйти.
Каждый был ошеломлен этими странными словами. Как он мог говорить о смерти, когда он выглядел здоровым? Наконец, его невестка, собравшись духом, спросила его разрешения послать за его сыном.
- Нет необходимости,- ответил он,- мой Мастер пришел, и я не могу заставлять его ждать.
Сказав эти слова, он лег, закрыл глаза, и его дух ушел в свой Небесный Дом.
Баба Джи не только сам был скуп на открытие своих духовных богатств, но строго предписывал своим ученикам соблюдать то же ограничение. Когда они преступали его инструкции, они никогда не избегали его наказания. Так, Чираг Дин рассказывает историю о слепом хафизе (ученом человеке) из Дхаривала. Он однажды посетил беседу Баба Джи в городе Капуртхала, и, когда она окончилась и они говорили друг с другом, хафиз заметил:
- Мудрый сказал, что тот, кто прочитал Святую Книгу трижды, достигает Небес.
- Небеса очень далеко, мой дорогой друг,- ответил Баба Джи,- те, кто попали на них, одни могут рассказать.
Уверенность в голосе мудреца побудила хафиза попросить наставления. Его желание было удовлетворено, и он усердно культивировал данный ему урок, пока тот не принес плод. Затем он пошел к Миан Сахибу в Батала, своему прежнему учителю, и сказал ему, что все, чему тот учил его прежде, обман и мистификация. Он часто посещал мечеть и, нетерпимый к благочестивому сраму, практикуемому там, он тайно бил горшки и жег молитвенные коврики. Его товарищи вскоре раскрыли негодника и пожаловались его Гуру.
Позвали слепого, и Баба Джи сделал ему выговор.
- Господин, - ответил его ученик, - я не могу выдержать лицемерия, и кроме того, я прав.
Однако, его Мастер сказал ему, что в будущем он должен научиться сдерживать себя и упражняться в самообладании. Но совет остался без внимания, и вскоре тот начал заниматься своими причудами снова. Группа мусульман дождалась мудреца и горько протестовала, жалуясь, что он научил своих учеников превращаться в язычников. На это Баба Джи ответил:
- Этот человек все еще упорствует в своей глупости? Хорошо, если он не перестанет досаждать вам, не гневайтесь, так как вы скоро избавитесь от него.
Совершенно точно, что через несколько дней хафиз скончался. Подобные истории рассказывают и о других развитых учениках. Садху, пришедший жить у Беаса, делал быстрый прогресс, и его душа воспаряла по желанию до Дасван Двар. Однако, он не мог сдержаться и начал рассказывать о внутренних красотах каждому встречному. Баба Джи был расстроен и сказал ему, что он должен научиться дисциплинировать свой язык. Но несмотря на это, самоуверенный садху продолжал. Была опущена внутренняя завеса, и в течение полных шестнадцати лет ему отказывалось в доступе внутрь до самых его последних дней, когда блистательный преемник Баба Джи, Баба Саван Сингх, дал ему свои благословения.
Баба Низам-уд-Дин в подобной ситуации был вынужден пережить такую же задержку. В прекрасно написанном на урду описании его сын рассказывает, что его отец, который, согласно записям в Беасе, был шестнадцатым посвященным Баба Джи, делал очень быстрый внутренний прогресс. За несколько месяцев он достиг больших сил и развил замечательное ясновидение. Но вместо сокрытия своих Даров внутри себя, как учил его Мастер, он начал показывать свои духовные товары и свободно рассказывать окружающим о будущих событиях или о том, что происходит в отдаленных городах. Когда Баба Джи рассказали об этом, он обратился к Биби Рукко и сказал: "Этот человек поднялся очень быстро, но не может усвоить полученное".
С этого дня Низам-уд-Дин, который не мог держать язык за зубами, обнаружил, что его внутренний глаз занавешен. Его горе было велико, но, веря в милость своего Мастера, он занимался своими духовными практиками с удвоенной энергией. Его жена тоже получила Посвящение, и с ходом времени им были дарованы большие благословения; тем, кто вступал в контакт с ними, было ясно, что это не простые смертные. Но никогда снова Низам-уд-Дин не важничал своими духовными силами.
Вся жизнь Баба Низам-уд-Дина и его семьи - это одна длинная сага о благословении иметь истинного Мастера, как написал его сын. Но общество не добро ни к живому Святому, ни к тем, кто поглощен в любви к Нему. Преданность Низам-уд-Дина своему сикхскому Пиру скоро завоевала ему враждебность его родственников и мусульманских собратьев. "Он стал кафиром",- говорили они и не упускали случая оскорбить и преследовать его. Его самого это не остановило, и когда бы разговор ни заходил о "мусульманах" и "немусульманах", он цитировал персидские куплеты:
Любовь не делает различия между неверным и верным,
Пусть эти слова будут написаны на каждой кафедре и арке.
Если ты желаешь продолжать внутреннее паломничество,
Тогда ищи внутреннего руководителя,
Будь он индус, турок или араб.
Но при всем его терпении, дела шли все хуже; и когда ситуацию невозможно было больше терпеть, Баба Джи посоветовал своему любимому ученику перенести свой дом и очаг в Мултан. Именно там он провел остаток своей долгой жизни, и он часто ездил в Беас, чтобы встретиться со своим Мастером. Когда после 1903 года Баба Джи больше не было, он навещал Баба Саван Сингха, духовного преемника Баба Джи, который высоко ценил его. Не наше дело - долго останавливаться на множес...
Продолжение на следующей странцие...
