образов, до иллюзий?
Он задумался на мгновение. Каждый вопрос мог содержать подвох.
? Нет.
? Знает ли Она об их существовании?
Долгое молчание.
? Подскажи.
? Знает ли свет о темноте? ? спросил я.
? Нет!
? Если Жизнь Есть, значит ли это, что Она знает только саму себя?
? Да?
? Не пытайся гадать.
? Да!
? Знает ли Она о звездах?
? ...нет.
? Знает ли Она начало и конец? ? спросил я. ? Пространство и время?
? Жизнь Есть. Во веки веков. Нет.
Почему простые вещи так сложны, подумал я. Есть означает Есть.
Не Была, или Будет, или Была Когда-то, или Могла И Не Быть, или
Могла Бы Появиться Завтра. Есть.
? Знает ли Жизнь Дикки Баха?
Долгое молчание.
? Она не знает мое тело.
Теплее, подумал я.
? Знает ли Она... твой адрес?
Он засмеялся.
? Нет!
? Знает ли Она... твою планету?
? Нет.
? Знает ли Она... твое имя?
? Нет.
Как анкета.
? Знает ли Жизнь тебя?
? Она знает... мою жизнь, ? сказал он. ? Она знает мою душу.
? Ты уверен?
? Мне неважно, что ты говоришь. Жизнь знает мою жизнь.
? Можно уничтожить твое тело? ? спросил я.
? Конечно, можно, Ричард.
? Можно ли уничтожить твою жизнь?
? Невозможно! ? ответил он, удивленный.
? Да что ты, Дикки. Говоришь, тебя невозможно убить?
? Убить что? Любой может убить мой образ. Никто не может забрать
мою жизнь. ? Он задумался на миг. ? Никто, если Жизнь Есть.
? Ну вот, ? сказал я.
? Что "Ну вот"? ? спросил он.
? Урок закончен. Ты только что вернул Бога к жизни.
? Всемогущего Бога? ? спросил он.
? Жизнь всемогуща? ? спросил я.
? В своем мире. В Реальном мире Жизнь Есть. Ничто не может уничтожить
Жизнь.
? А в мире образов?
? Образы ? это образы, ? сказал он. ? Ничто не может уничтожить
Жизнь.
? Любит ли тебя Жизнь?
? Жизнь знает меня. Я неуничтожим. И я хороший человек.
? А если нет? Если Жизнь не видит образов, если Она не знает о
пространстве и времени, если Жизнь видит только Жизнь и не знает
Условий, может ли Она видеть, какой ты человек ? хороший или плохой?
? Жизнь видит меня совершенным?
? Что ты думаешь? ? сказал я. ? Не это ли ты называешь любовью?
Я жду замечаний.
Он долго молчал, прищурив глаза и закинув голову.
? Что здесь не так? ? спросил я.
Какое-то время он смотрел на меня так, как будто в его руке был
детонатор, способный разнести на куски мою прекрасную систему,
на создание которой ушла вся моя жизнь. Но я не был его единственным
будущим, у него впереди была своя жизнь, а прожить с идеями, в
которые не веришь, невозможно.
? Скажи мне, ? попросил я, ощущая биение своего сердца.
? Пойми меня правильно, ? сказал он. ? Я хочу сказать, что логически
твоя религия, так, как ты ее изложил, может быть истинной. ? Он
мгновение подумал. ? Но...
? Но...?
? Но какое она может иметь значение для меня как для Образа Человеческого
Существа здесь, на Образе Земли? Твое "Есть" прекрасно, ? сказал
он, ? ну и что?
Двадцать шесть
Я рассмеялся в наступившей тишине. Сколько тысяч раз я вдруг начинал
чувствовать зависимость от того, что может подумать или решить
другой человек. Как будто мой внутренний корабль дал течь ниже
ватерлинии и беспокойное напряжение заливает его, увлекая все глубже
в воду, непонятным для меня образом лишая меня подвижности и легкости.
? Разве тебе никогда не приходило в голову это "Ну и что?", ? сказал
Дикки. ? Ты должен был об этом подумать.
Я наклонился, поднял камень и с силой швырнул его с холма. При
достаточном начальном толчке, подумал я, летать может практически
все.
? Ты послал Шепарда, ? сказал я, ? потому что хотел узнать все,
что знаю я.
? Я его не посылал...
Я поднял еще один камешек, продолжая свое безмолвное исследование
аэродинамики камней.
? Да, ? сказал он. ? Я должен был узнать то, что знаешь ты. Я и
сейчас этого хочу. Прости, если я задел тебя своим "Ну и что?".
Я выбрал молчание, чтобы не навязывать ему свой образ мыслей, он
же решил, что меня задел его справедливый вопрос. Как тяжело людям
понимать друг друга, пока они еще не достигли согласия!
? Помоги мне с этим, ? сказал я. ? Я хочу показать тебе все, чему
научился. Я поделюсь с тобой, не требуя ничего взамен, потому что
ты собираешься использовать эти знания иначе, чем это сделал я,
и найдешь способ потом мне рассказать, как именно ты их использовал
и почему. Я хочу, чтобы это произошло. Ты мне веришь?
Он кивнул.
? Но я также знаю кое-что еще: Никогда Никого Не Убеждай. Когда
ты сказал "Ну и что?", во мне зажглась эта розовая неоновая надпись:
Докажи Ему Свои Истины, Иначе Он Не Поверит В То, Что Ты Говоришь.
? Нет, ? сказал он. ? Это не то, что...
? Я не стараюсь рассказать и объяснить тебе все так же ясно, как
знаю это сам, но запомни, что я не могу принять на себя ответственность
ни за кого, кто мне неподвластен, то есть ни за кого, кроме себя.
? Но я...
? Полагаться на других людей в поисках истины ? все равно что полагаться
на врачей в поисках здоровья, Дикки. Пользу мы получаем только
в том случае, когда они оказываются на месте и правы, когда же
они отсутствуют или ошибаются, у нас не остается шансов. Но если
мы вместо этого всю свою жизнь учимся понимать то, что мы знаем,
наше внутреннее знание всегда будет с нами, и, даже когда оно ошибается,
мы можем изменить его, и в конце концов сделать его практически
безошибочным.
? Ричард, я...
? Запомни, Капитан: причина, по которой я здесь, ? вовсе не стремление
переубедить тебя, или обратить в свою веру, или превратить тебя
в меня. Я и так потратил немало сил на то, чтобы сделать Ричарда
собой. Я ? лидер только для самого себя. И, честно говоря, я бы
чувствовал себя лучше, если бы ты перестал интересоваться мной,
моими убеждениями и тем, почему я отличаюсь от других вариантов
твоего будущего. Я должен тебе информацию, и я удовлетворяю твое
любопытство. Я не обязан обращать тебя в свою веру, которая вполне
может оказаться ложной.
В обмен на мою проповедь я получил долгое молчание. Честная сделка,
подумал я, но ничего не сказал.
Он вздохнул.
? Я понимаю, что ты для меня не лидер, ? сказал он, ? что ты не
отвечаешь за то, что я совершу или не совершу до конца своей физической
жизни или жизней в течение всей вечности. Я обязуюсь оградить тебя
от всякого рода ущерба, реального или воображаемого, который может
быть причинен правильным или неправильным использованием любого
произнесенного тобой слова в любой ситуации в любом из вариантов
будущего, который я могу избрать. Ясно?
Я отрицательно покачал головой.
? Что значит нет? До тебя что, не доходит? Я НЕ СЧИТАЮ ТЕБЯ СВОИМ
ЛИДЕРОМ, ИЛИ ПРОВОДНИКОМ, ИЛИ УЧИТЕЛЕМ, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО...
? Так не пойдет, ? сказал я, ? представь все в письменном виде.
На его лице отразилось удивление.
? Что? Я сообщаю тебе, что понимаю твое нежелание быть чьим-либо
лидером, а ты отвечаешь, что так не пойдет?
Я протянул ему красивый гладкий камешек для броска.
? Я пошутил, ? сказал я. ? Просто раззадориваю тебя, Дикки. Я хочу
быть уверен, что ты все понял, и не нужно мне никаких письменных
обязательств.
Он не бросил камешек, а изучал его в своей руке.
? О'кей, ? сказал он наконец. ? Насчет "Жизнь Есть". Ну и что?
? Что ты знаешь об арифметике? ? спросил я.
? Что знает об арифметике любой четвероклассник? ? ответил он,
понимая, что я опять к чему-то веду, и надеясь, что я не издеваюсь
над ним снова. ? Я знаю столько же, сколько любой другой.
? Это уже неплохо, ? сказал я. ? Я думаю, что Жизнь проявляется
в Образах так же, как числа проявляются в пространстве-времени.
Возьмем, к примеру, число девять. Или тебе больше нравится какое-нибудь
другое число?
? Восемь, ? сказал он, на случай, если девятка вдруг окажется моим
трюком.
? Хорошо, возьмем число восемь. Мы можем написать его чернилами
на бумаге, можем отлить его в бронзе, вырубить в камне, собрать
в ряд восемь одуванчиков, осторожно поставить один на другой восемь
додекаэдров. Сколько существует способов выразить идею восьми?
Он пожал плечами.
? Миллиарды. Бесконечное число.
? Но смотри, ? сказал я. ? Вот факел и вот молот. Мы также можем
сжечь бумагу, расплавить бронзу, обратить камень в пыль, сдуть
одуванчики, разбить додекаэдры на мелкие кусочки.
? Я понял. Мы можем уничтожить числа.
? Нет. Мы можем уничтожить только их образы в пространстве-времени.
Мы можем создавать и уничтожать только образы.
Он кивнул.
? Но до начала времен, Дикки, как и в эту минуту, и тогда, когда
время и пространство уже исчезнут, идея восьми существует, неподвластная
образам. Когда произойдет второй Большой Взрыв и все будет разнесено
на мельчайшие частицы, идея восьми будет так же спокойно и безразлично
витать в пустоте.
? Безразлично?
? Вот тебе топор, ? сказал я. ? Разруби идею восьми так, чтобы
она перестала существовать. Время не ограничено. Позови меня, когда
закончишь.
Он засмеялся.
? Я же не могу рубить идеи, Ричард!
? И я тоже.
? Выходит, мое тело выражает мою истинную суть не лучше, чем написанное
число выражает идею восьми.
Я кивнул.
? По-моему, ты слишком меня опережаешь. Не торопись.
Он замолчал.
? Какие еще есть числа? ? спросил я, заинтересовавшись на миг,
хочу ли я, чтобы он верил моим картинкам.
Мне все равно, верит он или нет, подумал я. Я хочу только, чтобы
он понял.
? Семь?
? Сколько чисел восемь существует в арифметике?
Он секунду подумал.
? Одно.
? Вот именно. Идея каждого числа уникальна, другой такой же идеи
не существует. Весь Принцип Чисел основывается на этой восьмерке,
без которой он бы тотчас распался.
? Да ладно...
? Ты думаешь иначе? Хорошо, допустим, нам удалось уничтожить число
восемь. А теперь быстро: сколько будет четыре плюс четыре? Шесть
плюс два? Десять минус два?
? Ох, ? сказал он.
? Наконец до тебя дошло. Бесконечное количество чисел, и каждое
из них отлично от всех остальных, каждое так же важно для Принципа,
как Принцип важен для него.
? Принцип нуждается в каждом из чисел! ? сказал он. ? Я никогда
об этом не думал.
? У тебя все впереди, ? сказал я. ? Реальная, неразрушимая жизнь
вне образов ? и в то же время любое число может быть по желанию
выражено в любом из бесчисленных иллюзорных миров.
? Каким образом мы меняемся? ? спросил он. ? Откуда приходит вера?
Каким образом мы в одночасье забываем все истинное и превращаемся
в бессловесных младенцев?
Я закусил губу.
? Не знаю.
? Что? Ты создал картинку, в которой не хватает одного фрагмента?
? Я знаю, мы вольны верить в любой тип пространства жизни, ? сказал
я. ? Я знаю, что мы можем сделать ее занятным уроком и приобрести
силу вспомнить, кто мы есть. Как мы забываем? Добро пожаловать
в пространство-время, при входе проверьте память? Происходит что-то
непонятное, стирающее нашу память во время прыжка из одного мира
в другой.
Он улыбнулся при виде моей озадаченности ? странная улыбка, которую
я не понял, ? и секунду спустя кивнул.
? Ладно, я могу обойтись без этой недостающей детали, ? сказал
он. ? Что-то Происходит. Мы забываем. Поехали дальше.
? Как бы то ни было, попав в пространство-время, ? сказал я, ?
мы вольны верить, что мы существуем независимо и сами по себе,
и утверждать, что Принцип Чисел ? нонсенс.
Он кивнул, собирая все вместе.
? Принцип не замечает пространства-времени, ? сказал я, ? потому
что пространство-время не существует. Таким образом, Принцип не
слышит ни страстной молитвы, ни злобных проклятий, и для него не
существует таких вещей, как святотатство или ересь, или богохульство,
или безбожие, или непочтительность, или отвращение. Принцип не
строит храмов, не нанимает миссионеров и не затевает войн. Он не
обращает внимания, когда символы его чисел распинают друг друга
на крестах, рубят на куски и превращают в пепел.
? Ему все равно, ? неохотно повторил он.
? Твоя мама о тебе заботится? ? спросил я.
? О...
Продолжение на следующей странцие...
