времени. Ты ушел, но ты вернулся. И теперь ветры меняются". Мгновение он смотрел на меня, потом широкими шагами направился обратно в офис.
Я последовал за ним внутрь и сел на знакомый диван. Сократ был совершенно неподвижен на своем мягком коричневом стуле, его взгляд сверлил меня насквозь. Голосом, достаточно громким, однако, одновременно достаточно успокаивающим, он объявил: "Сейчас, я должен сделать одну вещь. Не бойся".
Он поднялся. "Сократ, ты меня до чертиков пугаешь!", - сердито запинаясь, я отодвинулся вглубь дивана, а он приближался ко мне, как тигр перед прыжком.
Он бросил взгляд за окна, проверяя возможные помехи, потом опустился передо мной на колени и тихо произнес: "Дэн, помнишь, я говорил, что нам придется вместе работать над изменением твоего ума, прежде чем ты сможешь увидеть путь воина?"
"Да, но я не думаю..."
"Не бойся" - повторил он. "Конфуций сказал, - улыбнулся он, - "Только настоящие мудрецы и невежды не колеблются"". Произнеся эти слова, он протянул руки и прижал их осторожно, но крепко к моим вискам.
Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг неожиданно, я ощутил нарастающее давление внутри головы. В ушах загудело, затем раздался звук морского прибоя, потом зазвонили колокола. Моя голова была готова взорваться. Вот тогда, я увидел свет, и мой ум взорвался его яркостью. Что-то во мне погибало, я знал это наверняка, а что-то новое рождалось! Потом свет заполнил все.
Я пришел в себя лежа на спине, на диване. Сократ предлагал мне чашку чая, мягко потряхивая меня за плечо.
"Что со мной было?"
"Давай просто скажем, что я манипулировал твоими энергиями и открыл несколько новых центров. Фейерверк - это просто восторг твоего мозга в энергетической ванне. Результатом стало освобождение от твоей пожизненной иллюзии знания. Боюсь, с этого момента, обычные знания уже не будут удовлетворять тебя".
"Не понимаю".
"Скоро поймешь", - сказал он без улыбки.
Я очень устал. Мы молча потягивали чай. Затем, извинившись, я поднялся, натянул свитер, и, будто во сне, пошел домой.
На следующий день было полно занятий и профессоров, бубнящих слова, которые не имели значения и смысла для меня. На лекции по истории, Уотсон говорил о том, какое влияние на ход мировой войны оказали политические инстинкты Черчилля. Я прекратил конспектировать. Я был слишком занят, впитывая цвета и текстуры комнаты, чувствуя энергии окружающих меня людей. Звуки голосов моих профессоров были куда интересней слов и передаваемых ими смыслов. Сократ, что ты сделал со мной? Теперь мне ни за что не сдать экзаменов.
Я услыхал знакомый голос, выходя из аудитории и любуясь затейливым рисунком на коврового покрытия.
"Привет, Дэнни! Давненько не видала тебя. Я звоню каждый вечер, но тебя нет дома. Где ты прячешься?"
"А, привет Сьюзи. Рад встрече. Я...учился". Ее слова танцевали по воздуху. Я едва мог понять их, но я мог чувствовать то, что она испытывает - обиду и немного ревности. Хотя ее лицо светилось как обычно.
"Хотелось бы еще поболтать с тобой, Сьюзи, но я тороплюсь в зал".
"Ах да, я забыла". Я почувствовал ее разочарование. "Ну что же, - сказала она, - надеюсь, скоро увидимся?"
"Обязательно".
"Эй, - сказала она, - Уотсон прочитал замечательную лекцию! Я с удовольствием слушала о жизни Черчилля. Интересно, правда?"
"Да. Хорошая лекция".
"Пока-пока, Дэнни"
"Пока". Повернувшись, я вспомнил слова Сока о моих "шаблонах стыдливости и страха". Может быть, он был прав. Я, в самом деле, неловко чувствую себя на людях - никогда не уверен в том, что мне ответить.
В тот вечер, в гимнастическом зале, я точно знал что делать. Открыв вентиль своей энергии на полную мощность, я ожил. Я играл, раскачивался, прыгал; я был клоуном, магом, шимпанзе. Вообще, это был один из моих лучших дней. Мой ум был настолько прозрачен, что я точно знал, как сделать то, что я хотел. Мое тело было расслабленным, податливым, быстрым и легким. Упражняясь, я изобрел обратное в полтора оборота сальто с поздним полуоборотом и с выходом на вращение; с верхней перекладины, я совершил соскок с вращением по трём осям, - оба движения были впервые сделаны в Соединенных Штатах.
Несколько дней спустя, команда полетела на Региональный Чемпионат. Мы его выиграли и вернулись обратно. Это был почти сон, состоящий из фанфар, движения и славы, но мне никак не удавалось отделаться от беспокойств, которые донимали меня.
Я вспоминал события, происходившие с момента переживания недавней ночью взрыва Света. Как и предсказывал Сок, что-то определенно произошло, но меня это больше пугало, чем нравилось. Возможно, Сократ был не тем, за кого он себя выдавал; возможно, он гораздо умнее или даже порочнее, чем я мог подозревать.
Эти мысли исчезли, как только я переступил порог тепло освещенного офиса и увидел его светящиеся глаза и улыбку. Не успел я присесть, как Сократ сказал: "Ты готов отправиться в путешествие?"
"В путешествие?" - повторил я.
"Да, в поездку, странствование, временное отсутствие, отпуск, словом в приключение".
"Нет уж, спасибо. Я одет неподходяще".
"Чепуха! - крикнул он так громко, что мы оба принялись оглядываться, не услыхал ли это кто-нибудь из прохожих. "Тссс!!! - громко зашептал он, - Тише! А то всех перебудишь".
Пользуясь его добрым настроем, я стал выкладывать: "Сократ, в моей жизни больше нет смысла. Ничего не работает, за исключением гимнастического зала. Разве ты не должен улучшить мою жизнь? Я то думал, что настоящий учитель должен делать это".
Он начал говорить, но я перебил его.
"И еще одно. Я всегда верил, что мы сами должны находить свои пути в жизни. Никто никого не должен учить, как жить".
Сократ хлопнул себя ладонью по лбу, потом воздел глаза к небу в смирении. "Я - часть твоей жизни, тупица. Я не крал тебя из колыбели и не запирал здесь насильно. Ты можешь удалиться, когда захочешь". Он подошел к двери и распахнул ее.
В тот самый момент, к заправке подкатил черный лимузин, и Сок, жеманничая, произнес с английским акцентом: "Ваша машина подана, сэ-эр". Сбитый с толку, я подумал, что мы отправляемся в то самое путешествие на этом лимузине. Почему бы и нет? Итак, ничего не подозревая, я направился прямиком к лимузину и стал влезать на заднее сидение. В следующий момент, я обнаружил, что на меня в упор смотрит маленький сморщенный старичок, который обнимал за талию юное создание лет шестнадцати, возможно, взятое прямо с улиц Беркли. Он глядел на меня как враждебная ящерица.
Сок ухватил меня сзади за свитер и вытянул из машины. Закрывая дверь, он извинился: "Простите моего юного друга. Он никогда раньше не ездил на таких роскошных машинах. Его маленько занесло. Правда, Ося?
Я тупо кивнул. "Что тут происходит?" - гневно зашипел я уголком рта. Но он уже мыл окна. Когда машина отъехала, у меня на щеках зарделся румянец смущения. "Почему ты не остановил меня, Сократ?"
"Честно говоря, это было очень забавно. Я и не представлял, что ты можешь быть таким легковнушаемым".
Так мы и стояли, посреди ночи, разглядывая друг друга. Сократ широко улыбнулся, это разозлило меня. Я скрипнул зубами. "Я устал уже играть роль дурака рядом с тобой!" - завопил я.
"Что ж, следует отметить, что ты так прилежно старался над ролью: она удалась тебе практически в совершенстве". Я развернулся, пнул ногой мусорное ведро и потопал обратно в офис. Вдруг до меня дошло? "Погоди-ка, а почему, минуту назад, ты назвал меня "Ося?"
"Сокращенно от осла, - сказал он, проследовав мимо. (Сок назвал его "Джек" от англ. слова "Jackass" - осел. Прим. пер.)
"Ну, хорошо, черт возьми! - сказал я, бросаясь мимо него прямо в офис. "Отправляемся в твое путешествие. Давай сюда все, что ты можешь дать, я готов принять это!"
"О-о! Это твоя новая сторона - пылкий Дэнни".
"Пылкий или нет, но я тебе не зайчик-побегайчик. Говори, куда мы направляемся? Куда я направляюсь? Это я должен управлять процессом, а не ты!"
Сократ глубоко вздохнул. "Дэн, я ничего не могу сказать тебе. Большая часть пути воина хрупка и невидима для непосвященных. До настоящего времени, я показывал тебе, чем не является воин, на примере твоего же собственного ума. Вскоре, ты сможешь постичь сущность пути, но для этого я должен взять тебя с собой, в путешествие. Иди за мной".
Он отвел меня в укромное местечко в гараже, которого я раньше не замечал, за полками с инструментом, с маленьким ковриком и тяжелым стулом с прямой спинкой. В этом местечке царил полумрак. Мой желудок стало сводить.
"Садись" - мягко сказал он.
"Не сяду, до тех пор, пока ты мне не объяснишь, что все это значит?" - я скрестил руки на груди.
Теперь пришла его очередь взорваться. "Это я - воин! А ты - обезьяна! Я ничего не стану объяснять. Заткнись и садись или двигай обратно к своей гимнастической славе и забудь о том, что ты знал меня!"
"Ты серьёзно?"
"Да, я серьёзно". Еще секунду я колебался, затем сел.
Сократ потянулся к выдвижному ящику и вытащил из него длинные кусочки хлопчатобумажной ткани, которыми он стал привязывать меня к стулу.
"Что ты собираешься делать? Пытать меня?" - я лишь отчасти шутил.
"Нет. Пожалуйста, помолчи сейчас" - сказал он, завязывая последнюю ленту вокруг моей талии, за спинкой кресла, как привязной ремень в самолете".
"Мы что, полетим, Сок?" - нервно спросил я.
"Выражаясь словами, да", - сказал он и опустился передо мной на колени, взявшись за мою голову руками, положив свои большие пальцы мне на верхние надбровные дуги. Мои зубы застучали. Мой мочевой пузырь срочно потребовал опорожнения. Однако в следующий момент, я позабыл обо всем этом. Зажглись цветные огни. Мне казалось, что я слышу его голос, но не мог разобрать его; он был слишком далеко.
Мы шли по коридору, окутанному синим туманом. Мои ноги двигались, но земли я не чувствовал. Нас окружали гигантские деревья; они превратились в здания; здания превратились в валуны и мы уже поднимались вверх по склону, который неожиданно превратился в обрыв крутого утеса.
Туман исчез; воздух стал морозным. Перед нами расстилались на многие мили зеленые облака, сливаясь с оранжевым небом на горизонте.
Меня трясло. Я попытался что-то сказать Сократу, но мой голос звучал сдавленно тихо. Моя дрожь становилась неуправляемой. Сок положил свою руку мне на солнечное сплетение. Она была теплой и оказала чудесно успокаивающее действие. Я расслабился, и он крепко взял меня за руку повыше локтя и, сжав еще сильней, столкнул меня вместе с собой с обрыва мира.
Внезапно облака рассеялись, и мы повисли на потолочных балках крытого стадиона, рискованно раскачиваясь высоко над полом, словно два подвыпивших паука".
"Ой! - сказал Сок, - малость не рассчитал".
"Что за черт!" - заорал я, пытаясь ухватиться покрепче. Я рывком подтянулся и вскарабкался на балку, обвив её руками и ногами. Сократ с легкостью уселся на балку, напротив меня. Я заметил, что он хорошо двигается для старого человека.
"Ты только взгляни, - указал я, - Это же соревнования по гимнастике! Сократ, ты просто спятил".
"Это я, спятил?" - тихонько засмеялся он, - Ты лучше посмотри на того, кто уселся на балке рядом со мной".
"Как мы будем отсюда спускаться?"
"Также как и взобрались, конечно же".
"И как же мы сюда взобрались?"
Он почесал голову. "Я не совсем уверен; я надеялся на места в первом ряду. Наверное, на сегодня они распроданы".
Я громко засмеяться. Это уж было слишком. Сок прикрыл мне рот ладонью. "Тссс!" Он убрал руку. Это было ошибкой с его стороны.
"Ха-ха-ха-ха!!! - надрывался от хохота я, пока он снова не заткнул меня. Я успокоился, но смех продолжал разбирать меня.
Он зашептал мне резко: "Это путешествие реальное - более реальное, чем твои сны наяву из твоей обычной жизни. Будь внимателен!"
К этому моменту, действие внизу, действительно, привлекло мое внимание. Зрители, с этой высоты, сливались в разноцветный узор из точек. В поле моего зрения попал подиум, в центре арены, приподнятый над полом, со знакомым синим квадратом тренировочного мата, вокруг которого рассредоточились различные гимнастические снаряды. В желудке у меня заурчало; я испытал знакомое волнение перед выступлением.
Сократ запустил руку в небольшой рюкзачок (где...
Продолжение на следующей странцие...