инную природу. Произносимые в начале службы наступающего дня дзадзэн, строки «Ти Сарана» возобновляют приверженность пути просветления, практики и сострадания.
В китайско-японском переводе «саранам гаччами» передаётся словами «киэ», что значит «обратиться и положиться». Слово «ки», или «возвращение», также означает «перейти к.., иметь результатом.., принадлежать…» Этот перевод ясно выражает тот факт, что Будда, дхарма и сангха уже являются моим домом и я предан им. С ними, как ее своей обителью, я освобождён от циклов кармы, привязывающей меня к повторным действиям и реакциям.
Постичь самую суть глубинной природы – значит обрести убежище в Будде. Возделывать сад постижения значит обрести убежище в сангхе. Ясутани-роси говорит: «Ти Сарана Гамана» – основа и целостность дао Будды». (*)
Три Сокровища в центре обучения.
В основе своей всё просветлено с самого начала, и наша задача в центре обучения дзэн
состоит в том, чтобы всё более глубоко и ясно постигать этот факт. В своей «Песне о дзадзэн» Хакуин-дзэндзи говорит, что все парамиты – освобождённость, добродетельное поведение, терпенье, усердие, медитативная сосредоточенность и мудрость, – все они находят свою родину в дзадзэн. Как я указывал ранее, слово «парамита» означает «совершенство» и подразумевает осуществление состояния будды благодаря практике глубокого дзадзэн, личным собеседованиям, беседам о дхарме, изучению доктрины, чтению, социальному взаимодействию, работам по дому, благодаря всем аспектам жизни в центре обучения и у себя дома. Так мы находим свою обитель в Будде.
=====
(*) Ясутани Хакуун «Внутренние учения дзэн о Трёх Сокровищах буддизма». Кеннет Л. Крафт, пер. Неопубликованная рукопись.
Некоторые люди приходят в центр для встреч и для сэссин; другие могут жить в центре. Они или остаются здесь на всё время для дзадзэн и работы по дому, или днём уходят на работу или в колледж, посвящая дзадзэн вечер и раннее утро. Но кем бы вы ни были – членом сообщества или постоянным обитателем центра обучения, – вы можете вместе со своими сестрами и братьями культивировать каждое мгновенье как сокровище дхармы.
В «Энмэй дзикку каннон гё» (т. е. в «Сутре Вечной кизни Десяти Стихов Кандзэон») мы читаем:
«Нэн нэн дзю син ки
Нэн нэн фу ри син», т. е.
«Мысль за мыслью возникают в уме,
Мысль за мыслью неотделимы от ума». (*)
«Мысль за мыслью» – это сама природа нашего ума. Когда эти «мысль за мыслью» гармонично работают вместе с другими людьми, с животными, с растениями и вещами, мы едины с непосредственной задачей и с переходом от одной задачи к другой. Мы едины с дхармой нашего дня. Мы придаём энергию этой дхарме; мы служим каналом энергии из неизвестных источников к этой дхарме. Мы находим свой дом в дхарме и присоединяемся к труду всего мира.
Ясутани-роси бывало говорил: «Фундаментальное заблуждение человечества – предполагать, что я существую здесь, а вы существуете там». При слове «здесь» он указывал на себя, а при слове «там» – на своих слушателей, мимикой изображая разделение, предполагаемое эгоцентричными людьми. Именно благодаря совместной жизни в центре обучения или благодаря жизни в доме и обучению в центре вместе с его обитателями мы учимся корректировать подобную чрезмерную занятость собой. Конечно, повседневный мир также предоставляет полную возможность исправить такое неведенье; но под спудом нашего стяжательского общества скрывается грязная тайна: мы сговариваемся работать совместно с алчностью других, чтобы содействовать собственной алчности.
=====
(*) «Энмэй дзикку каннон гё». Ежедневные Сутры дзэн. См. Судзуки «Пособие по дзэн-буддизму», стр. 16. «Эммэй-Кваннон – Сутра десяти фраз .
В большинстве ситуаций мира повседневности, в силу неписанной идеологии и ярких примеров, от нас требуется, чтобы мы не слишком беспокоились о других. И наши жизни в более обширном сообществе находятся в любящем противодействии таким эгоцентрическим установкам.
В центре обучения дзэн, а также в других религиозных центрах и в гуманистических центрах письменно и устно ясно излагается идеология, противостоящая господствующим повсюду алчности, ненависти и невежеству. Мы по-настоящему понимаем, что составляем единый организм со всеми существами. Вместе мы обогащаем это понимание индивидуально и, как содружество, внутри себя, среди своих соседей и во всём мире. Так мы находим в сангхе свой дом.
Следующий шаг.
Теперь я хочу, чтобы вы провели эксперимент с ещё одним способе дзадзэн. Это – «сикан тадза», или просто сиденье. Таков зрелый способ сиденья, обычно пригодный лишь для самых опытных учеников. Однако и всем ученикам важно ощутить, что это такое. Более того есть некоторые люди, для которых сикан тадза с самого начала практики оказывается наилучшим способом.
После того, как вы считали дыхания в течение одной или двух последовательностей, просто сидите, взирая на пустую сцену вашего ума. Проникните в свои кости и в живот. Совсем нет мыслей, нет никаких чисел, никаких тем. Отдавайте этому упражнению наибольшие старания, по крайней мере, в течение немногих периодов практики.
Глава VП. Десять серьёзных предписаний.
Содружество в центре дзэн – это микрокосм содружества всех живых существ, всех неодушевлённых предметов, всех невидимых элементов в неизвестных измерениях. В нашей гармонии с братьями и сестрами, с которыми мы занимаемся практикой, достигается глубокое чувство сангхи. Эту гармонию в её общих чертах можно видеть в Десяти Серьёзных Предписаниях дочерям и сыновьям Будды.
Предписания выражают любовь.
Сначала может показаться, что Десять Предписаний представляют собой выраженные в отрицаниях повеления, подобные Десяти Заповедям христианства и иудаизма. Однако они не говорят: «Ты не должен»; там скорее сказано: «Нет…» Иначе говоря, внутри ума нет убийства, нет воровства и так далее. Это не значит, что вам просто нужно достичь такого состояния, где вы будете чисты; дело в том, что в уме, который являет собой вселенную, в уме будды, нет убийства, нет воровства и тому подобного, нет с самого начала. Некоторые комментарии Догэна-дзэндзи на Десять Предписаний содержат глагол «не должен», но это сделано в понятных целях обучения для того, чтобы достичь постижения того факта, что в глубинной основе ума нет убийства, вы, в качестве рабочего приёма, не должны убивать.
Даже в своих повелительных значениях моральные повеления оказываются выражениями любви. Иногда слова «не делай этого!» будут актом любви. Так или иначе, в качестве проявления единства со всеми существами или корректирующего приёма, Предписания являются выражением сострадания, потому что мы можем сказать, что Десять Предписаний представляют собой просто десять разных способов показать любовь.
Десять Предписаний формулируют осуществление внутреннего добра. Это добро не противоположно злу. Это природа «я», природа будды. Все существа по природе суть будда – только их заблуждения и привязанности препятствуют им в засвидетельствовании этого факта. Предписания – это руководство, ведущее от эгоцентрического заблуждения и привязанностей к собственному полному и совершенному постижению истины и сострадания будды. Они указывают путь к осуществлению вашей собственной природы будды.
Применение предписаний.
Исторически Десять Предписаний, Восьмеричный Путь и другие заповеди буддизма были предложены ради учеников Шакьямуни Будды; они предназначены для индивидуального применения, чтобы, таким образом, в конце концов спасти все живые существа. Фактически все существа были спасены с переживанием просветления каждого ученика. Однако Будда в самом деле осуждал кастовую систему; мы находим, что в его учениях подразумевается тщетность подавления преступлений при помощи наказаний, содержатся упоминания о связи между бедностью и преступлением, о важности всеобщего экономического благополучия. Он жил не в такое время, как наше, когда опасные соревнования между народами угрожают взорвать весь мир; он не встречался вплотную с возможностью полного биологического уничтожения, не встречался со справедливыми требованиями феминисток. Интересно, что он говорил бы сейчас.
Мы на Западе обладаем ясным чувством личной и групповой ответственности за правительство, за благосостояние каждого члена общества; это чувство было сформулировано в конце восемнадцатого столетия Локком, Руссо и другими мыслителями; оно получило развитие в последовавшие двести лет в демократических обществах Европы и Америки. Как западные буддисты, мы строим своё здание не только на одной традиции социальной ответственности, развивающейся со времени Моисея, Иисуса и Платона, но и на другой традиции, которая культивировалась в монашеских общинах йогинов, даосов и буддистов равно как и в институтах конфуцианства, где стремились к высочайшей честности. При таком синтезе традиций буддизм на Западе, несомненно, будет применять Предписания по-новому.
Также и на Востоке мы можем видеть зачатки нового буддийского общественного договора. Например, движение Сарводая Шрамадана на Шри-Ланке берёт начало в буддийских идеалах; оно стремится построить в деревнях органы самообслуживания, занимающиеся здравоохранением, общественными работами, искусствами и ремёслами. С другой стороны, монашеский буддизм явно приходит в упадок; а реформированный буддизм ослабляет подлинные истины учителей-основателей, позволяя ядам потребительского общества вливаться в систему кровообращения самой дхармы Будды. Важно, чтобы мы понимали эти перемены.
Десять Серьёзных Предписаний.
1. Никакого убийства.
По существу, нет ни рождения, ни смерти, так как мы умираем и рождаемся. Когда мы убиваем дух, способный постичь этот факт, мы нарушаем предписание. Мы убиваем этот дух в себе и в других, когда доводим человеческий потенциал, животный потенциал, потенциал земли до звероподобного состояния. Мы превращаемся в зверей при случайном слове, а иногда и при случайном взгляде; для этого не нужна дубина или бомба.
Войны и другие действия организованного насилия, включая социальные репрессии, представляют собой массовое нарушение этого предписания. Иронический факт: иногда человек способен проявлять внимательность к чувствам друзей и знакомых, занимаясь в то же время такой работой, которая непосредственно способствует распространению страдания.
А на другом конце шкалы мы находим джайнских монахов, которые фильтруют воду, стараясь не повредить населяющим её микроскопическим созданиям. Недавние исследования предполагают, что морковь и капуста реагируют на срезывание или выдёргивание из земли. Что мы можем сделать? Я думаю, ответ состоит в том, чтобы есть и пить в духе благодарности и совместного пользования. Я слышал, как однажды Аллана Уоттса спросили, почему он остаётся вегетарианцем. Он ответил: «Потому что коровы кричат громче моркови». Вот такой ответ может служить руководящим принципом. Некоторые люди откажутся от говядины и баранины, другие от молока; некоторые будут есть то, что им предлагают, но ограничат собственные покупки животных продуктов. Вам надобно наметить собственную линию, принимая во внимание своё здоровье как и здоровье других существ.
2. Никакого воровства.
Нет никакого воровства, нет ничего, что стоило бы красть. Мыслить в понятиях обладания – значит нарушать это предписание. Лицо, совершающее воровство, ошибочно направляет свою любовь и ощущает потребность получить что-то от других. Такому человеку приходится строить оправдание для воровства, создавать структуру невиновности, даже несмотря на то, что каждый человек невиновен с самого начала. Будьте верны этой первоначальной невинности!
Мы живём в обществе стяжателей, где невозможно выжить, не принимая участия в воровстве, хотя бы частичного. С этим ничего не поделаешь. Мы можем начать только с себя, выражая сострадание ко всем живым существам и к предметам. Хотя даже сорвать цветок – значит совершить своеобразное воровство, мы срываем его – так же, как и принимаем пищу для своего стола.
Подобно предписанию «никакого убийства», принцип «никакого воровства» имеет своё применение как в ближайшей сфере сангхи Будды, так и вне её, в мире по...
Продолжение на следующей странцие...
