особностями; и нет причины, почему бы все не могли осуществить свои способности. Но человек, – или личность, – это действующая сила постижения. В некотором смысле достижение этого понимания есть вопрос о полном уяснении его движущей силы. Ненависть к себе, отвращение к себе являются тупиками для ученика дзэн.
С другой стороны, больная душа может быть состоянием, непосредственно предшествующим постижению; сама по себе, она является видом религиозного переживания. Однако это состояние несчастливо и, как даёт понять псалмопевец Давид в двадцать третьем псалме, требуется большое доверие и большая сила, чтобы продолжать свои старания. Христиане и иудеи помещают в это место одиночества веру в Бога. Изучающие дзэн чувствуют себя даже более одинокими, и им приходится с трудом продвигаться вперёд; ими движет только доверие к процессу дзадзэн. На самом деле больная душа близка к преображению в великую смерть, в ступень смерти для самого себя, что совпадает с возрождением в постижении. В пустыне больной души важно поддерживать практику, освобождаясь от пустыни, освобождаясь от больной души. Просто продолжайте работу таким же образом, как вы стремились выполнять свой труд в дзэн до настоящего момента. Лучшее, что вы можете сделать, – это вложить себя в практику. Забудьте себя в практике счёта дыханий, в слиянии воедино с коаном.
Личные проблемы.
Озабоченность личными проблемами – ещё один вид заблуждения, с которым приходится иметь дело большинству изучающих дзэн. С подобной озабоченностью можно работать тремя способами. Во-первых, можно вообще не обращать внимания на проблемы. Это, пожалуй, покажется некоторым упрощенчеством; но верно то, что если мы будем питать свои проблемы, обращая на них внимание, они будут расти и расцветать. Часто проблема существует лишь в нашей голове. «Я – старый человек, у меня было множество трудностей, и большинство этих трудностей никогда не произошло», – думаю, что эти слова сказаны Джоном Биллингсом. Относитесь к проблеме так, как вы отнеслись бы к любой помехе в своём дзадзэн: пройдите мимо неё, объединитесь со своей практикой и дайте проблеме уйти прочь.
Однако проблема может оказаться чересчур настойчивой, чтобы её игнорировать. Может быть, вы сумеете предпринять практические шаги для её разрешения. Поговорите о ней с надёжным другом, напишите необходимое письмо, поговорите о нужных вещах по телефону или попытайтесь поработать с какой-нибудь книгой, подобной «Сосредоточению» (*). Досмотрите проблеме прямо в глаза; возможно, её скрытая природа выйдет наружу и удивит вас.
=====
(*) Юджин Т. Гендлин «Сосредоточение». – Нью-Йорк, Эверест Хауз, 1978.
Иногда проблема не желает уходить, когда вы не обращаете на неё внимания или даже тогда, когда вы предпринимаете практические шаги к ее разрешению. Если она серьёзно мешает вашей практике, может потребоваться профессиональный совет; надеюсь, что советчиком окажется человек, испытывающий симпатию к процессу дзадзэн. Эту психологическую работу, пожалуй, можно вести в тандеме с дзадзэн. Может быть, придётся на время приостановить дзадзэн.
Сомнения в себе.
Стремление к совершенству может вызвать вопрос: «Достаточно ли я искренен, чтобы практиковать дзадзэн?» На вопрос об искренности Ясутани-роси сказала: «Для начала достаточно пяти процентов искренности. Если бы вы были вполне искренни, вы были бы просветлены в это же самое мгновенье». Как и всё прочее в нашей практике, искренность строится. Бесполезно порицать себя за то, что мы – люди.
Иногда вы можете почувствовать, что ваш дзадзэн ухудшился по сравнению с тем, каким он был несколько месяцев назад. Это может быть правдой; дзадзэн – это зигзагообразный путь, но лишь тогда, когда о нём судят в понятиях самадхи спокойного ума или сосредоточенности духа. Вы способны почувствовать, что постоянно становитесь всё более зрелыми. Однако более вероятна что ваша память вас дурачит. Просто энтузиазм, который вы чувствовали в начале своей практики улетучился, и вы остались наедине с реальностью трудной подготовки. Или вы, возможно, стали более восприимчивы к помехам, и тот шумный ум, который вы едва замечали прежде, сейчас слишком вам мешает. Заботы подобного рода – это лишь другая озабоченность по поводу состояния. Сотрите её и вернитесь к своей практике.
Дзадзэн для супружеских пар.
Если одного из супругов не интересует ни дзадзэн, ни любой другой вид медитативной практики, оба партнёра должны проявлять особые старания, чтобы не позволить этой практике стать орудием разделения. Особенно в Соединённых Штатах, где муж и жена хотят даже носить одинаковую одежду и стараются объединяться во многих видах своей деятельности, любое разделение в чём-то таком, что требует личного вклада, может оказаться угрозой. Когда дзэн интересует только одного партнёра, ему или ей, возможно, придётся пожертвовать небольшим промежутком времени, отведенного для дзадзэн, ради семейных дел.
Супруг, не испытывающий такого интереса, не должен чувствовать, что его подталкивают к чему-то как будто нарушающему его глубокие убеждения. На первый взгляд может показаться, что практика дзэн нарушает доктрины гуманизма, иудаизма или христианства; могут потребоваться месяцы или даже годы, чтобы понять, что это не так. Мужья и жёны, которые через некоторое время приходят к практике дзадзэн, будут теми, кого убедили не настойчивость супруга или супруги, а происшедшие в нём или в ней изменения.
Супругам, не интересующимся дзадзэн, необходим гостеприимный приём во всех социальных отделах сангхи и в местах отдыха. Эти социальные службы покажут, что учитель и другие ученики, в конце концов, не так уж отличаются от обычных людей; тогда сомнения и страхи, вероятно, угаснут.
Дети.
Дети могут пожелать подражать своим родителям и вместе с ними практиковать дзадзэн. В Японии родители научились не поощрять этой склонности. Детей учат, как делать гассё, как кланяться алтарю; им читают рассказы о Будде. Но во время дзадзэн они или спят, или отправлены играть. Основной смысл здесь в том, что до наступления половой зрелости у них не может существовать фундаментального интереса к дзадзэн. если ребёнок выказывает такой интерес, то его участие допустимо лишь на короткий период. Длительное сиденье в двадцать пять минут может породить противодействие, которое впоследствии окажется способным затруднить интерес к практике.
Поэтому если ваши дети выказывают интерес к практике, объясните им, что они могут посидеть с вами, если это им хочется, но при этом им не надо чувствовать никакого принуждения; скажите, что можно в любое время войти и сесть – и в любое время уйти. Впоследствии устроите игру – попросите детей рассказать, что они думают о сиденье. Если они спросят вас о вашей практике, расскажите им о счёте дыханий, но не делайте из этого чего-то важного. Они должны чувствовать, что могут по своему желанию пробовать практику или не браться за неё. Если они предпочтут совсем не садиться, оказывайте им особое внимание по окончании своей практики, так чтобы они чувствовали, что в их нежелании сидеть нет ничего дурного. Детей также надо приветствовать в социальных службах и в местах отдыха сангхи.
Дети любят ритуалы; поэтому в дополнение к обучению их гассё и предложению благовоний и цветов религиозное воспитание может включать короткую гатху перед едой, например: «Почитаем Три Сокровища
И благодарим за эту еду,
Труд многих людей
И лишения прочих форм жизни». (*)
Три Сокровища рассматриваются в главе У1.
Следующий шаг.
Мне хотелось бы попросить вас сделать опыт с новым способом счёта своих дыханий. Вы считаете вдохи, сохраняя во время выдоха твёрдость и безмолвие ума. Это менее естественный приём, поскольку ваши умственные и физические действия обычно приспособлены к выдохам; однако новый приём даст вам новый шанс в медитативной сосредоточенности. В конце концов вы делаете вдохи в течение половины своей жизни. Итак, сделайте вдох «один», вдохните «два» – и так далее, до десяти.
=====
(*) Почитание при еде. »Ежедневные сутры дзэн».
Глава V. Установки в религиозной практике.
Слово «дзэн» – это японское произношение китайского «чань», которое в свою очередь является сокращённой формой китайского слова «чанна», наиболее близкого к санскритскому слову «дхьяна», означающему медитацию. Поэтому мы можем сказать, что «дзэн» означает медитацию, и Путь Дзэн – это путь медитации. В этом смысле дзэн будет совершенно свободен от любых сектантских ограничений.
В своих «Вводных лекциях» Харада-роси цитировал классические «пять типов дзэн» продолжатели следовали его примеру. Однако этот каталог имеет лишь случайное значение, свойственное многим донаучным системам классификации; в нём заключены типичные ошибки. Иными словами, принятые там типы недостаточно ясно отличаются друг от друга, чтобы оказаться в разных категориях. Действительно, один из типов просто никоим образом не является буддийским; эта категория – корзина для ненужной бумаги, слишком испачканной, а потому бесполезной.
К тому же, когда Харада-роси стремится показать, что дзэн не ограничивается определённой японо-китайско-индийской традицией, столь широкое использование дзэн для обозначения пути, скажем, Рамана Махариши или Инаят-Хана, всё-таки кажется чересчур уж безапелляционным. Если мы станем пользоваться словом «дзэн» для обозначения доктрин этих мастеров, мы окажемся, по меньшей мере, людьми, которые мажут собственной кистью всех и каждого.
Поэтому, при всём уважении к моим учителям, я отброшу эти «типы дзэн» и вместо них попытаюсь сказать кое-что об установках, встречающихся в общих случаях религиозной практики. Моя цель, как всегда, заключается в том, чтобы представить дзэн одной из многих возможностей; если когда-то покажется, что я делаю обидные сравнения, это будет следствием незнания других путей, а не моего желания показать дзэн в столь блестящем виде.
Гуманистическая установка.
Во-первых, я хочу рассмотреть такую установку, которую легче всего назвать гуманистической.
Она является религиозной, поскольку люди руководствуются ей в своём образе жизни; однако она не связана с какой-нибудь формальной религией. Примером будет сэйдза сики, или «система спокойного сиденья». Во второй главе я описал сэйдза как позу сиденья на подушке с поджатыми назад ногами, так чтобы ступни располагались по обе стороны седалища. Эта поза имеет своим источником обычный способ сиденья на татами в Японии; фактически сэйдза имеет другое наименование – «нихон-дза, или «сиденье по-японски». В позе сэйдза сики люди сидят по-японски на подстилке, но без подушки; ступни поджаты под ягодицы. Такие группы встречаются для совместной практики сэйдза в больших и малых городах по всей Японии. Вы также видите людей в поездах, автобусах и залах ожидания, которые сидят спокойно с опущенными глазами и безмятежным выражением лица. В позе сэйдза сики сидящим советуют замедлять выдохи и сосредоточиваться на дыхании, центрируя дыхание на нижней части живота. Они сидят и сидят – говорят, что это очень полезно для их здоровья.
Сэйдза представляет собой позу, принимаемую в различных искусствах Японии – в каллиграфии, в чайной церемонии, в искусстве составления букетов и т. п. Фактически в некоторых академиях чайной церемонии изучается сама практика дзадзэн в качестве необходимого предварительного искусства этой церемонии. Многие учителя таких военных искусств, как каратэ и айкидо, предлагают своим ученикам некоторое время сидеть в сэйдза или в настоящей позе «лотоса» до того, как начнётся работа над системой гимнастики. Идея здесь, кажется, та, что если изучающие успокоят ум, они укрепят «ки», или дух, жизненный элемент такой воинской деятельности.
В японской армии поза сэйдза долго использовалась в дисциплинарных целях – как в европейских странах мать может заставить ребёнка сидеть в углу, если он или она проявляет непослушание. В последние годы японские пенологи разработали систему исправления характера с помощью сэйдза и размышлений на заданные темы о сыновней почтительности.
На своём ограниченном опыте пребывания в дзэн-буддийских монастырях Япони...
Продолжение на следующей странцие...
