стол произносит такие слова: "Говорю это для вашей же пользы не для того, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения.189" На этом вот "не для того, чтобы наложить на вас узы" меня вдруг "пробило":
- Кирилл, понимаешь, - получается, что Заповеди являются не запретами, хотя многие из них начинаются с частицы "не", а РАЗРЕШЕНИЯМИ!!! Они - дверь в Царствие Небесное, но ты не обязан их выполнять! Будешь выполнять - попадешь в Царствие Небесное, а не будешь - не попадешь. Нет греха, но есть возможность, которой можно воспользоваться! Так что все, что происходит, как бы оно ни происходило - УЖЕ совершенно, как об этом говорят дзен-буддисты. Но вот дверка в Царствие Небесное для тех, кто созрел, - имеется. Понимаешь, какая это мощная разница: осознать Заповеди не как запреты или приказы, а как разрешение и возможность!
- Да ты просто теологом-схоластом становишься! Ишь как ловко трактуешь Писание! Только учти, что таких вот толкователей несколько веков назад без долгих разговоров отправляли на костер. Слишком уж дерзкое оно - твое толкование.
Я понял, что действительно подобное толкование не вписывается ни в один канон и уныло принялся за жаркое. Кирилл же довольно быстро одолел почти целую бутылку коньяка и все более горячился:
- А мне все-таки нравится, Макс, что с тобой происходит. Взрослеешь, блин! Только учти одну штуку: ты и так уже во многом заодно с Joker'ом, но чем дальше, тем печальнее будет твой удел - конечно для того, кто смотрит со стороны. Ты ведь станешь очень неудобным для всех "правоверных": обывателей, ученых, церковников, эзотериков, сектантов этих блядских, фанатов, - для всех тех, кто годами и десятилетиями выстраивал свое "священное" мировоззрение. Ты ведь посягнешь на святая святых - на их картину мира, на их идеалы, - ты будешь смеяться над этими идеалами, посмеешь расшатывать их. О, ты будешь опасен, ибо Жив, непостоянен и неудобен! Единственное твое спасение - смех! Только перестав серьезно относиться к себе и другим, ты - гонимый и преследуемый, предаваемый анафеме, - научишься смеясь дурить людям их забитые всяким дерьмом головы, сбивать их с толку, ломать их "святые" идеалы!
- Дурить? Как можно обмануть того, кто не знает правды? И кто ее знает?
- Браво, Макс! Но тебе этого все равно не простят. Ты будешь в глазах всех "правоверных" слугою дьявола, хотя не ты, а именно они и есть дьявольское отродье: "Дьявол - это высокомерие духа, это верование без улыбки. Это истина, никогда не подвергающаяся сомнгению...190" Тебе не простят... Киса Воробьянинов терпел Бендера, надеясь на деньги. Ты научился принимать и любить Лику, движимый страстью... Но кто согласится терпеть тебя, если ты для них будешь Joker'ом, - тем, кто вышибает стул из под жопы, разрушает долбаные симулякры191 в сознании? Кто захочет очеловечиться? А? Насколько сильным должно быть это желание! Так что, если у тебя и будут союзники, - то такие же мытари, как и ты, не нашедшие успокоенности и устойчивости, не приставшие к стаду! Может быть, их будет все больше... Может быть... Так что - попал ты, мил человек! Попал!
Кирилл налил себе еще рюмку, а я вспомнил слова Германа Гессе: "Человек не есть нечто уже сложившееся, а есть требование духа, столь же вожделенная, сколь и страшная возможность, и продвигаются на пути к ней всегда лишь мало-помалу, ценой ужасных мук и экстазов, как раз те редкие одиночки, которых сегодня ждет эшафот, а завтра памятник...192"
- Мне кажется, Кирилл, что ты меня уж больно возвеличиваешь. Кому я на хрен нужен? Кто будет предавать меня анафеме? Мне кажется, что я проживу довольно скромную жизнь и не буду сильно высовываться...
- Врешь! Не сможешь ты не высовываться!!! - люди за соседними столиками обернулись на этот почти что крик души Кирилла, он же сам метил вилкой, на которую был нанизан кусок говядины, мне в горло, - Не сможешь!!! Ты будешь неизбежно высовываться везде, где встретишь косность и разложение, везде, где смердит! И на тебя будут плевать, тобой будут пугать маленьких детей, тебя распнут газетчики и прочая мразь! И каждая дрянь будет поливать тебя своими испражнениями!.. Ну-с, - ты хотел этого?
- Здесь не подходит категория "хотел - не хотел", - мрачно заметил я.
- Ай молодец! Дай пожму твою руку! - Кирилл полез обниматься через столик, опрокинул салатницу и бокалы на пол...
Нас выставили из кафе, удержав за разбитую посуду... Кирилл был не столько пьян, сколько возбужден и как-то по-особому весел, я бы даже сказал - злобно весел. Таким я его видел впервые. Я же пребывал в задумчивом и слегка грустном настроении. Кирилл продолжал тормошить меня:
- Макс, слушай, а поехали к гейшам?
- К кому?
- К гейшам. Это не проститутки... Отменный массаж, общение на философско-литературные темы с милыми девушками... Я сам, правда, не был, но вот рекламку по интернету недавно получил. Там так поэтично сказано: "Гейша-Клуб. Если с проституткой мужчина чувствует себя просто самцом, то с гейшей - Эйнштейном, Вольтером, Шекспиром!" Ты хочешь почувствовать себя Шекспиром? Я - хочу! Телефончик-то я записал! Поехали, Макс!
Салон "Гейша-Клуб" оказался трехкомнатной квартирой в загаженном бомжами подъезде. Встретила нас "хозяйка салона" - испитого вида женщина лет сорока пяти в ярком зеленом халате. Натянуто улыбнулась:
- Девочки сейчас будут готовы. Попейте пока кофе.
Мы сели в гостиной пить кофе. Физиономия Кирилла стала кислой. Снова вошла хозяйка. Протянула нам по бумажке:
- Вот прейскурант нашего салона. Можете выбрать любую услугу на полтора или на три часа. Сеансы по полчаса с пятнадцатиминутными перерывами на чай и беседу.
- Ну, я как верный семьянин, выберу, пожалуй, тайский массаж на полтора часа, - произнес Кирилл.
- А мне пожалуйста вот это, - то, что называется "без ограничений"...
- Имейте в виду, что даже сеанс "без ограничений" у нас не предполагает полового акта, - строго предупредила хозяйка, - а сейчас пройдите, пожалуйста в душ...
Согласно инструкции, сеанс "без ограничений" дозволял мне всевозможные телесные ласки: имелось в виду, что я могу беззастенчиво хватать девушек, которые будут меня "массировать", за груди, а также могу ковырять пальчиком у них в "одном месте".
После душа мы вышли в гостиную, где нас уже ждали четыре нагие девицы.
- Выбирайте себе по две девушки, молодые люди, - засуетилась хозяйка.
- Предоставляю право выбора тебе, как зачинщику, - это я Кириллу.
Мне достались худощавая высокая брюнетка и блондиночка-пышка. Вошли в комнату с приглушенным светом и восточной музыкой. Посередине стоял массажный стол. Я лег. Меня облили целой бутылкой пахучего масла. Затем девушки взгромоздились на меня и начали по мне всячески елозить. Было неудобно лежать под их весом. Затем блондинка сползла с меня, ухватилась обеими руками за мой член и стала усиленно, до боли его дрочить... Наконец полчаса, отведенные под сессию, закончились. Мы вышли в гостиную и сели пить чай. Кирилла еще массировали. Оставалась кое-какая надежда на философско-литературную беседу...
- Мужчина, расскажите какой-нибудь анекдот, - нарушила молчание высокая брюнетка.
Я в три глотка допил чай:
- Нет уж, девушки, давайте продолжим массаж. Только сделайте мне, пожалуйста, самый обычный - расслабляющий - без всяких прибамбасов...
- Ну как, Шекспир? - это я Кириллу уже на улице.
- Да пошли бы эти гейши в собственные гениталии..., е..., - Кирилл смачно выругался, - уж лучше иметь дело с проститутками. Там все честно: "почувствуете себя самцом" - значит самцом и почувствуете... А тут и не самцом, и не Вольтером - так, каким-то мудилом...
Вот, Анютка, написал я все, что хотел. Пока писал, много чего осмыслил. Теперь - отправлюсь тебя искать. Теперь я готов.
До встречи, Анюшка!
Максим
(30.08.03)
12. "Сложные Системы"
Один известный московский хирург внял моим просьбам и допустил меня на одну из своих операций... Настроение в операционной приводило меня в трепет. Больного принесли, положили на стол и захлороформировали. Я не спускал с доктора глаз. Наконец он взял скальпель и смелым красивым ударом разрезал больному живот. Со мной что-то случилось в это мгновение. Во мне вспыхнул необыкновенный творческий порыв. Я понял искусство еще с какой-то стороны. Искусство хирурга как бы перелилось в меня, и я затрепетал от прилива творческих сил. Как зачарованный, я следил за движениями хирурга. Он уверенно и смело работал во вскрытой полости живота. Вдруг я заметил, что лицо хирурга меняется. Я замер. Он бросил несколько отрывистых слов людям, окружавшим его, они молча задвигались, на лицах их появилась особая сосредоточенность. Было ясно, что операция становится сложной и опасной. Я сгорал от любви к спящему пациенту и великому художнику, стоящему передо мной в белом халате. Я видел, как он с чудовищным вниманием щупал биение пульсов в каком-то внутреннем органе больного, а затем быстро вонзал кривую иглу на расстоянии миллиметра от пульса. Какое искусство! В чем сила этого искусства? Не в том ли, что хирург творит, имея перед собой трепещущую жизнь пациента? Где научился он такому чудовищному вниманию? Разве он делал годами упражнения на внимание, как делаем их мы, актеры? Откуда ловкость его рук, тонкость, смелость и красота движений? Разве учился он актерской пластике? Откуда у него такое блистательное умение владеть своей душой в творческие минуты? Откуда? А чувство жизни, которая в его руках? Жизнь - вот источник его творческой силы. Это жизнь научила его пластике, вниманию, силе, ловкости, легкости, смелости.
Михаил Чехов "Путь актера"
Весна две тысячи второго года. Недавно разъехался со Светкой, с которой прожил в гражданском браке четыре месяца. Жили ладно, не ссорились. Чувственность постепенно сошла на нет, но не только ее - еще чего-то не хватало... Как-то мне стало удаваться мирно расставаться с женщинами, с которыми я жил. Остаемся друзьями, встречаемся, иногда ездим все вместе (две-три моих бывших гражданских жены, я и еще приятели) за город. Они приходят на Магические Театры. Теплые чувства, все дела...
По-прежнему ищу любви. Любви человеческой. Читаю "Поймандра" Гермеса Трисмегиста. Вот хотя бы: "Тот, кто познал самого себя, пришел к сверхсущностному благу. Тот же, кто возлюбил вследствие случайной любви, пребывает во тьме, блуждая так, как это положено чувственно воспринимающему, и претерпевая страдания смерти. "Почему достойны смерти те, кто пребывает в неведении?" - потому что над их собственным телом властвует ужасающая тьма, из которой происходит влажная природа, из которой в свой черед составилось тело. Стало быть, такие люди заключили себя в чувственном космосе, из которого черпается смерть. А почему речь Бога гласит: познавший самого себя идет к благу? И я ответил: потому что отец всего состоит из света и жизни, а человек рожден от него. Стало быть, если ты, происходящий от жизни и света, познаешь самого себя, в том отношении, что ты произошел от них, ты вновь уйдешь к жизни и свету. Вот как сказал Поймандр.193" - Авторитет... Но я не понимаю, почему его истина должна быть истиной и для меня... Потому что он пережил Божественные откровения? У меня тоже были откровения... Постепенно становлюсь независим и социально неуправляем. Один за другим отпадают все авторитеты. Все, на кого когда-либо смотрел снизу вверх. И на Кирилла я тоже постепенно перестал смотреть глазами Эдипа194. И на исторических личностей - "сильных мира сего", пророков, мессий, Великих Учителей человечества...
То немногое, чего добился в жизни, - это возможность ни от кого не зависеть и нигде не работать. Для меня давно уже жизнь не делится на выходные и будни, работу и отдых. Делаю только то, что хочу. Деньги - кое-какие иногда водятся. Бывает, даже много, но я не умею с ними обращаться, - тут же улетают на книги, такси, какой-нибудь ресторан на берегу Финского залива, куда еду с очередной пассией, дорогие вина - этого в последнее время стало тоже много.
Оглядываюсь на своих сверстников, - тех, с кем вместе учился в школе, на МатМехе, Психфаке... Все как-то обустроились в жизни: семьи, дет...
Продолжение на следующей странцие...
