int of unseen spheres, Что делают известные вещи намеками невидимых сфер,
And saw in him the genius of the spot, И увидела в нем этого места гения,
A symbol figure standing mid earth's scenes, Символическую фигуру, стоящую посреди сцен земли,
A king of life outlined in delicate air. Царя жизни, очерченного воздухом тонким.
Yet this was but a moment's reverie; Но это было лишь мимолетною грезой;
For suddenly her heart looked out at him, Ибо внезапно ее сердце на него выглянуло,
The passionate seeing used thought cannot match, Страстное зрение, с которым мысль не может сравниться,
And knew one nearer than its own close strings. И узнало его лучше, чем свои собственные близкие струны.
All in a moment was surprised and seized, Все в этот миг поразило сюрпризом и было ухвачено,
All in inconscient ecstasy lain wrapped Все, что в бессознательном экстазе лежало укутанным
Or under imagination's coloured lids Или под раскрашенными веками воображения
Held up in a large mirror-air of dream, Пребывало в обширном воздухе-зеркале грез,
Broke forth in flame to recreate the world, Прорвалось вперед в пламени мир переделать,
And in that flame to new things she was born. И в том огне она была рождена к новым вещам.
A mystic tumult from her depths arose; Мистический шум из ее глубин поднялся;
Haled, smitten erect like one who dreamed at ease, Окликнута, выпрямившаяся, словно встряхнули того, кто грезил в покое,
Life ran to gaze from every gate of sense: Жизнь бежала взглянуть изо всех ворот чувств:
Thoughts indistinct and glad in moon-mist heavens, Радостные и неясные мысли в луннодымчатом небе,
Feelings as when a universe takes birth, Чувства, как при рождении вселенной,
Swept through the turmoil of her bosom's space Пронеслись сквозь суматоху пространства груди,
Invaded by a swarm of golden gods: Наводненную толпою богов золотых:
Arising to a hymn of wonder's priests Поднимаясь к гимну жрецов изумления,
Her soul flung wide its doors to this new sun. Ее душа распахнула широко двери этому новому солнцу.
An alchemy worked, the transmutation came; Трудилась алхимия, пришла трансмутация;
The missioned face had wrought the Master's spell. Посланный лик вызвал чары Господа.
In the nameless light of two approaching eyes В безымянном свете двух приближавшихся глаз
A swift and fated turning of her days Сладкая и судьбоносная ее дней перемена
Appeared and stretched to a gleam of unknown worlds. Явилась и потянулась в проблеск неизвестных миров.
Then trembling with the mystic shock her heart Затем, ее сердце, сотрясаясь мистическим стуком,
Moved in her breast and cried out like a bird Шевельнулось в груди и закричало как птица,
Who hears his mate upon a neighbouring bough. Что слышит супруга на ветке соседней.
Hooves trampling fast, wheels largely stumbling ceased; Копыта, быстро стучащие, колеса запнулись и встали;
The chariot stood like an arrested wind. Колесница замерла, как пойманный ветер.
And Satyavan looked out from his soul's doors И Сатьяван из дверей своей души выглянул
And felt the enchantment of her liquid voice И ощутил, как волшебство ее плывшего голоса
Fill his youth's purple ambience and endured Наполняет пурпур его юности, встретил
The haunting miracle of a perfect face. Посетившее чудо ее совершенного лика.
Mastered by the honey of a strange flower-mouth, Покоренный медом странного цветка-рта,
Drawn to soul-spaces opening round a brow, Втянутый в душу-пространства, вокруг лба открывающиеся,
He turned to the vision like a sea to the moon Он повернулся к видению, словно море к луне,
And suffered a dream of beauty and of change, И нес грезу красоты и перемены,
Discovered the aureole round a mortal's head, Обнаружил ореол вокруг головы смертного,
Adored a new divinity in things. Возлюбил новое божество в существах.
His self-bound nature foundered as in fire; Его самоограниченная природа осела, словно в огне;
His life was taken into another's life. Его жизнь в жизнь другой была взята.
The splendid lonely idols of his brain Великолепные, одинокие идолы его разума
Fell prostrate from their bright sufficiencies, Пали ниц из своих ярких достаточностей,
As at the touch of a new infinite, Как от касания бесконечности новой,
To worship a godhead greater than their own. Поклоняться божеству более великому, чем их собственный.
An unknown imperious force drew him to her. Неизвестная, императивная сила его к ней потянула.
Marvelling he came across the golden sward: Изумляясь, он шел по траве золотой:
Gaze met close gaze and clung in sight's embrace. Взгляд встретил близкий взгляд и сжал объятия зрения.
A visage was there, noble and great and calm, Лик был здесь, благородный, великий, спокойный,
As if encircled by a halo of thought, Словно окруженная гало раздумья,
A span, an arch of meditating light, Пядь, арка медитирующего света,
As though some secret nimbus half was seen; Словно сквозь некий тайный нимб была полузрима;
Her inner vision still remembering knew Ее внутреннее зрение, все еще помня, знало
A forehead that wore the crown of all her past, Лоб, что нес корону всего ее прошлого,
Two eyes her constant and eternal stars, Два глаза, ее постоянные вечные звезды,
Comrade and sovereign eyes that claimed her soul, Товарищи и суверены, глаза, что ее душу требовали,
Lids known through many lives, large frames of love. Веки, знакомые на протяжении множества жизней, широкие окна любви.
He met in her regard his future's gaze, В ее внимании он встретил взгляд своего будущего,
A promise and a presence and a fire, Обещание, присутствие, пламя,
Saw an embodiment of aeonic dreams, Увидел воплощение вековых грез,
A mystery of the rapture for which all Мистерию восторга, для которого все
Yearns in this world of brief mortality Устремления в этом мире смертности краткой
Made in material shape his very own. Воплотили его самое близкое в материальную форму.
This golden figure given to his grasp Эта данная для его объятий золотая фигура,
Hid in its breast the key of all his aims, Спрятала на своей груди ключ от всех его целей,
A spell to bring the Immortal's bliss on earth, Заклинание, несущее на землю блаженство Бессмертия,
To mate with heaven's truth our mortal thought, Соединяющее с правдой небес нашу смертную мысль,
To lift earth-hearts nearer the Eternal's sun. Поднимающее земные сердца к солнцу Вечного ближе.
In these great spirits now incarnate here В их великие духи, ныне здесь воплощенные,
Love brought down power out of eternity Любовь внесла вниз силу из вечности,
To make of life his new undying base. Чтобы сделать из жизни свою новую основу бессмертную.
His passion surged a wave from fathomless deeps; Его страсть поднималась волной из бездонных глубин;
It leaped to earth from far forgotten heights, Спрыгивала на землю с далеких забытых вершин,
But kept its nature of infinity. Но сохраняла природу свою бесконечности.
On the dumb bosom of this oblivious globe На немой груди земли этой рассеянной,
Although as unknown beings we seem to meet, Хотя незнакомыми при встречах мы кажемся,
Our lives are not aliens nor as strangers join, Наши жизни не чужды, мы объединяемся не как посторонние,
Moved to each other by a causeless force. Беспричинной силой друг к другу движимые.
The soul can recognise its answering soul Душа отвечающую душу может узнать
Across dividing Time and, on life's roads Сквозь разделяющее Время и, на путях жизни
Absorbed wrapped traveller, turning it recovers Поглощенный закутанный странник, поворачиваясь, она вновь обретает
Familiar splendours in an unknown face Знакомое величие на незнакомом лице
And touched by the warning finger of swift love И, касаемая предупреждающим пальцем быстрой любви,
It thrills again to an immortal joy Бессмертной радостью снова трепещет,
Wearing a mortal body for delight. Неся смертное тело ради восторга.
There is a Power within that knows beyond Есть Сила внутри, что за пределами знает
Our knowings; we are greater than our thoughts, Наших знаний; мы более велики, чем наши мысли,
And sometimes earth unveils that vision here. И иногда земля обнажается с того зрения здесь.
To live, to love are signs of infinite things, Жить и любить - это знаки бесконечных вещей,
Love is a glory from eternity's spheres. Любовь - это из сфер вечности слава.
Abased, disfigured, mocked by baser mights Униженная, изувеченная, осмеянная низшими силами,
That steal his name and shape and ecstasy, Что ее имя украли, форму, экстаз,
He is still the godhead by which all can change. Она - все еще Божество, которым измениться все может.
A mystery wakes in our inconscient stuff, Мистерия просыпается в нашем веществе несознательном,
A bliss is born that can remake our life. Блаженство, которое может нашу жизнь изменить, рождено.
Love dwells in us like an unopened flower Любовь живет в нас, как цветок нераскрывшийся,
Awaiting a rapid moment of the soul, Ожидая быстрого момента души,
Or he roams in his charmed sleep mid thoughts and things; Или бродит среди мыслей в своем сне очарованном;
The child-god is at play, he seeks himself Бог-ребенок в игре, она ищет себя
In many hearts and minds and living forms: Во многих сердцах, живых формах и разумах:
He lingers for a sign that he can know Она медлит, ждет знака, который она может узнать
And, when it comes, wakes blindly to a voice, И, когда знак приходит, слепо пробуждается к голосу,
A look, a touch, the meaning of a face. Ко взгляду, к касанию, к выражению лица.
His instrument the dim corporeal mind, Ее инструмент, туманный разум телесный,
Of celestial insight now forgetful grown, Божественной интуицией, прежде забытой, становится,
He seizes on some sign of outward charm Она ловит некий знак очарования внешнего,
To guide him mid the throng of Nature's hints, Который ведет ее среди толп намеков Природы,
Reads heavenly truths into earth's semblances, Читает в земном сходстве небесную истину,
Desires the image for the godhead's sake, Ради божества образ желает,
Divines the immortalities of form Угадывает бессмертия формы
And takes the body for the sculptured soul. И принимает тело как скульптуру души.
Love's adoration like a mystic seer Любви обожание, как провидец мистический,
Through vision looks at the invisible, Через зримое глядит на незримое,
In earth's alphabet finds a godlike sense; В земном алфавите находит богоподобное чувство;
But the mind only thinks, "Behold the one Но ум при этом лишь думает: "Смотри на того,
For whom my life has waited long unfilled, Кого моя жизнь долго ждала незаполненная,
Behold the sudden sovereign of my days." Смотри на внезапного моих дней повелителя".
Heart feels for heart, limb cries for answering limb; Сердце чувствует сердце, члены кричат отвечающим членам;
All strives to enforce the unity all is. Все стремится сделать единым все, что есть.
Too far from the Divine, Love seeks his truth Слишком далеко от Божества Любовь ищет правду,
And Life is blind and the instruments deceive Жизнь слепа и инструменты обманывают,
And Powers are there that labour to debase. И Силы здесь есть, что все испортить стараются.
Still can the vision come, the joy arrive. Но зрение еще может прийти, еще радость доступна.
Rare is the cup fit for love's nectar wine, Редка чаща для нектара-вина любви подходящая,
As rare the vessel that can hold God's birth; Как редок сосуд, что может вместить рождение Бога;
A soul made ready through a thousand years Душа, ставшая готовой за тысячи лет, -
Is the living mould of a supreme Descent. Это живая форма для верховного Спуска.
These knew each other though in forms thus strange. Они узнали друг друга, хотя и в столь станных формах.
Although to sight unknown, though life and mind Хотя неведомы зрению, хотя жизнь и ум
Had altered to hold a new significance, Изменились, чтобы вместить новый смысл,
These bodies summed the drift of numberless births, Эти тела суммировали поток бессчетных рождений
And the spirit to the spirit was the same. И неизменным дух для духа оста...
Продолжение на следующей странцие...
