litary greatness and lonely force Или уединенное величие и одинокая сила
Of a separate being conquering its world, Существа обособленного, свой мир покоряющего,
Called it from its too safe eternity. Звали душу из ее вечности слишком надежной.
A huge descent began, a giant fall: Огромный спуск начался, падение гигантское:
For what the spirit sees, creates a truth Ибо то, что видит дух, творит истину,
And what the soul imagines is made a world. То, что воображает душа, создает мир.
A Thought that leaped from the Timeless can become, Мысль, что из Безвременья выпрыгнула, стать может
Indicator of cosmic consequence Космического последствия указателем
And the itinerary of the gods, И маршрутом богов,
A cyclic movement in eternal Time. Циклическим движением в вечном Времени.
Thus came, born from a blind tremendous choice, Так пришел, рожден от слепого, огромного выбора
This great perplexed and discontented world, Этот неудовлетворенный и растерянный мир,
This haunt of Ignorance, this home of Pain: Это убежище Неведения, этот дом Боли:
There are pitched desire's tents, grief's headquarters. Там поставлены тенты желания, штаб горя.
A vast disguise conceals the Eternal's bliss." Обширная маскировка запечатывает блаженство Вечного".
Then Aswapati answered to the seer: Затем Ашвапати ответил провидцу:
"Is then the spirit ruled by an outward world? "Значит внешним миром дух управляем?
O seer, is there no remedy within? О провидец, нет лекарства внутри?
But what is Fate if not the spirit's will И что есть судьба, как не духа воля,
After long time fulfilled by cosmic Force? Спустя долгое время выполненная космической Сплои?
I deemed a mighty Power had come with her; Я полагал, что могучая Сила с нею пришла;
Is not that Power the high compeer of Fate?" Разве та Сила Судьбе не высокий товарищ?"
But Narad answered covering truth with truth: Но Парад ответил, скрывая правдою правду:
"O Aswapati, random seem the ways "О Ашвапати, дороги случайными кажутся,
Along whose banks your footsteps stray or run Вдоль которых твои шаги блуждают или бегут
In casual hours or moments of the gods, В случайных часах или моментах богов;
Yet your least stumblings are foreseen above. Но даже малейшие твои запинки предвидены свыше.
Infallibly the curves of life are drawn Безошибочно изгибы жизни проложены,
Following the stream of Time through the unknown; Следующие потоку Времени сквозь неизвестность;
They are led by a clue the calm immortals keep. Они ведомы ключом, что спокойные бессмертные хранят.
This blazoned hieroglyph of prophet morns Этот гербовый иероглиф пророческих утр
A meaning more sublime in symbols writes Смысл более великий в символах пишет,
Than sealed Thought wakes to, but of this high script Чем тот, к которому запечатанная Мысль будит, но об этом высоком почерке
How shall my voice convince the mind of earth? Как уму земли мой голос поведает?
Heaven's wiser love rejects the mortal's prayer; Более мудрая любовь неба смертного мольбу отклоняет,
Unblinded by the breath of his desire, Не ослепленная его желания дыханием,
Unclouded by the mists of fear and hope, Не затянутая туманами надежды и страха,
It bends above the strife of love with death; Она над борьбою любви со смертью склоняется;
It keeps for her her privilege of pain. Она хранит для Савитри ее привилегию боли.
A greatness in thy daughter's soul resides В душе твоей дочери обитает величие,
That can transform herself and all around Что может ее трансформировать и все вокруг,
But must cross on stones of suffering to its goal. Но по камням страдания должно пройти к своей цели.
Although designed like a nectar cup of heaven, Хотя предназначена как нектарная чаша небес,
Of heavenly ether made she sought this air, Небесным эфиром сделанная, она этот воздух искала,
She too must share the human need of grief Она тоже человеческую нужду в горе должна разделить
And all her cause of joy transmute to pain. И все, что служит причиною радости, превратить в боль.
The mind of mortal man is led by words, Разум смертного человека ведом словами,
His sight retires behind the walls of Thought Его зрение отступает за стены Мысли
And looks out only through half-opened doors. И выглядывает лишь сквозь полуприкрытые двери.
He cuts the boundless Truth into sky-strips Он режет безграничную Правду на небесные лоскуты,
And every strip he takes for all the heavens. И каждый лоскут он принимает за целое небо.
He stares at infinite possibility Он на бесконечную возможность таращится
And gives to the plastic Vast the name of Chance; И пластичной Обширности дает имя Случая.
He sees the long results of an all-wise Force Он видит отдаленные результаты Силы всемудрой,
Planning a sequence of steps in endless Time Планирующей последовательность шагов в нескончаемом Времени,
But in its links imagines a senseless chain Но в ее звеньях лишь бесчувственную цепь замечает
Or the dead hand of cold Necessity; Или холодной Неизбежности мертвую руку;
He answers not to the mystic Mother's heart, Он не отвечает мистической Матери сердцу,
Misses the ardent heavings of her breast Упускает ее груди подъемы горячие
And feels cold rigid limbs of lifeless Law. И ощущает холодные, жесткие члены Закона безжизненного.
The will of the Timeless working out in Time Воля Безвременья, реализуясь во Времени,
In the free absolute steps of cosmic Truth В абсолютно свободных шагах космической Правды,
He thinks a dead machine or unconscious Fate. Кажется машиной тяжелой или Судьбой бессознательной.
A Magician's formulas have made Matter's laws Формулы Мага создали законы Материи,
And while they last, all things by them are bound; И пока они существуют, все ограничено ими:
But the spirit's consent is needed for each act Но разрешение духа им нужно для каждого действия
And Freedom walks in the same pace with Law. И Свобода гуляет в одну ногу с Законом.
All here can change if the Magician choose. Все изменить можно здесь, если Маг выбирает,
If human will could be made one with God's, Если бы человека воля могла быть сделана с волей Бога единой,
If human thought could echo the thoughts of God, Если бы человеческая мысль мыслей Бога могла бы быть эхом,
Man might be all-knowing and omnipotent; Человек мог бы быть всемогущим, всезнающим;
But now he walks in Nature's doubtful ray. Но сейчас он гуляет в сомнительном свете Природы.
Yet can the mind of man receive God's light, Человеческий разум, однако, свет Бога воспринять может,
The force of man can be driven by God's force, Человеческая сила силой Бога может быть управляема,
Then is he a miracle doing miracles. Тогда он чудом, чудеса творящим становится.
For only so can he be Nature's king. Ибо только так он может стать Природы царем.
It is decreed and Satyavan must die; Это решено, и должен Сатьяван умереть;
The hour is fixed, chosen the fatal stroke. Час установлен, выбран фатальный удар.
What else shall be is written in her soul Что будет еще, записано в душе у нее.
But till the hour reveals the fateful script, Но до той поры, пока час судьбоносный почерк раскроет,
The writing waits illegible and mute. Записанное ждет неразборчиво, немо.
Fate is Truth working out in Ignorance. Судьба - это реализующаяся в Неведении Правда.
O King, thy fate is a transaction done О король, твой удел - это сделка,
At every hour between Nature and thy soul Ежечасно заключаемая между Природой и твоею душой
With God for its foreseeing arbiter. С Богом, арбитром этой сделки предвидящим.
Fate is a balance drawn in Destiny's book. Судьба есть баланс, подведенный в книге Судьбы.
Man can accept his fate, he can refuse. Человек может принять свою судьбу или отвергнуть.
Even if the One maintains the unseen decree Даже если Один поддерживает незримый декрет,
He writes thy refusal in thy credit page: Он запишет отказ на страницу кредита:
For doom is not a close, a mystic seal. Ибо рок - не конец, не мистическая печать.
Arisen from the tragic crash of life, Восставший из трагического крушения жизни,
Arisen from the body's torture and death, Восставший из мучения и смерти тела
The spirit rises mightier by defeat; Дух поднимается, возмужав поражением;
Its godlike wings grow wider with each fall. Его богоподобные крылья растут шире с каждым падением.
Its splendid failures sum to victory. Его великолепные неудачи дают в сумме победу.
O man, the events that meet thee on thy road, О человек, те события, что встречают тебя на пути,
Though they smite thy body and soul with joy and grief, Хотя и бьют твое тело и душу горем и радостью,
Are not thy fate,- they touch thee awhile and pass; Еще не судьба твоя; они касаются тебя и уходят;
Even death can cut not short thy spirit's walk: Даже смерть не может пресечь твоего духа прогулку:
Thy goal, the road thou choosest are thy fate. Твоя цель, путь, что ты избираешь, - вот твоя судьба.
On the altar throwing thy thoughts, thy heart, thy works, На алтарь свои мысли бросая, свое сердце, работы,
Thy fate is a long sacrifice to the gods Твой удел - долгое жертвоприношение богам,
Till they have opened to thee thy secret self Пока они не откроют тебе твою тайную самость
And made thee one with the indwelling God. И не сделают тебя с внутри живущим Богом единым.
O soul, intruder in Nature's ignorance, О душа, в невежество Природы вторгшаяся,
Armed traveller to the unseen supernal heights, Вооруженный путник к незримым небесным высотам,
Thy spirit's fate is a battle and ceaseless march Твоего духа удел - это безостановочный марш, это битва
Against invisible opponent Powers, Против враждебных невидимых Сил,
A passage from Matter into timeless self. Проход из Материи в самость безвременную.
Adventurer through blind unforeseeing Time, Авантюрист в слепом непредвидящем Времени,
A forced advance through a long line of lives, Вынужденный продвигаться сквозь долгую череду жизней,
It pushes its spearhead through the centuries. Сквозь века он проталкивает своего копья наконечник.
Across the dust and mire of the earthly plain, Через земной равнины пыль и болота,
On many guarded lines and dangerous fronts, На многих охраняемых линиях и опасных фронтах,
In dire assaults, in wounded slow retreats, В ужасных штурмах, в израненных отступлениях медленных,
Holding the ideal's ringed and battered fort Удерживая избиваемый и окруженный форт идеала
Or fighting against odds in lonely posts, Или сражаясь с неравными силами на одиночных постах,
Or camped in night around the bivouac's fires Или расположившись в окружающей ночи огнями бивака,
Awaiting the tardy trumpets of the dawn, Ожидая запоздалого горна в рассвете,
In hunger and in plenty and in pain, В голоде, в изобилии, в боли,
Through peril and through triumph and through fall, Сквозь опасность, триумф, сквозь падение,
Through life's green lanes and over her desert sands, По зеленым просторам жизни и по пустынным пескам,
Up the bald moor, along the sunlit ridge, По вересковым пустошам, через горные гребни в солнечном свете,
In serried columns with a straggling rear В сомкнутой колонне, с растянувшимся тылом,
Led by its nomad vanguard's signal fires, Ведомая сигнальными огнями авангарда кочевников
Marches the army of the waylost god. Марширует армия дорогу потерявшего бога.
Then late the joy ineffable is felt, Затем приходит невыразимая радость,
Then he remembers his forgotten self; Затем он вспоминает свою самость забытую;
He has refound the skies from which he fell. Находит заново небо, из которого пал.
At length his front's indomitable line Наконец его фронта неукротимая линия
Forces the last passes of the Ignorance: Форсирует последние переходы Неведения:
Advancing beyond Nature's last known bounds, Продвигаясь за пределы последних границ Природы известных,
Reconnoitring the formidable unknown, Разведывая грозное неизвестное
Beyond the landmarks of things visible, По ту сторону пограничного знака зримых вещей,
It mounts through a miraculous upper air Он взбирается в высотном удивительном ...
Продолжение на следующей странцие...
