ламени,
That from the sky-roofed temple-soil of earth Из храма-земли с его куполом-небом
A pilgrim hand lifts in an invisible shrine. Поднятым рукой пилигрима в незримой часовне.
There came the gift of a revealing hour: Так пришел дар обнаруживающего часа:
He saw through depths that reinterpret all, Он смотрел сквозь глубины, что интерпретируют по-новому все,
Limited not now by the dull body's eyes, Не ограниченный сейчас глазами тела тупого,
New-found through an arch of clear discovery, А новоприобретенными, сквозь арку раскрытия чистого,
This intimation of the world's delight, На этот намек мирового восторга,
This wonder of the divine Artist's make На это чудо творения Артиста божественного,
Carved like a nectar-cup for thirsty gods, Вырезанное как нектарная чаша для богов, жаждой томимых,
This breathing Scripture of the Eternal's joy, На это живое Священное Писание радости Вечного,
This net of sweetness woven of aureate fire. На эту сеть сладости, сотканную из золотистого пламени.
Transformed the delicate image-face became Трансформированный деликатный образ лица
A deeper Nature's self-revealing sign, Стал более глубокой Природы самораскрытия знаком,
A gold-leaf palimpsest of sacred births, Золотолистный палимпсест3 священных рождений,
A grave world-symbol chiselled out of life. Могильный мировой символ был с жизни срезан.
Her brow, a copy of clear unstained heavens, Ее лоб, копия незапятнанного чистого неба,
Was meditation's pedestal and defence, Медитации был защитой и пьедесталом,
The very room and smile of musing Space, Улыбкой и палатой Пространства раздумывающего,
Its brooding line infinity's symbol curve. Его размышляющая линия бесконечности символ согнула.
Amid her tresses' cloudy multitude Среди облачной массы волос
Her long eyes shadowed as by wings of Night Ее длинные глаза, будто осененные крыльями Ночи
Under that moon-gold forehead's dreaming breadth Под мечтающей ширью золотолунного лба,
Were seas of love and thought that held the world; Были морями любви и мысли, вмещавшими мир;
Marvelling at life and earth they saw truths far. Дивясь на жизнь и на землю, они издали видели истинное.
A deathless meaning filled her mortal limbs; Бессмертное значение наполняло ее смертные члены;
As in a golden vase's poignant line Как острая линия золотой вазы,
They seemed to carry the rhythmic sob of bliss Они, казалось, несут ритм рыданий блаженства
Of earth's mute adoration towards heaven Земли молчаливого поклонения небу,
Released in beauty's cry of living form Прорвавшихся в крике прекрасного формы живой
Towards the perfection of eternal things. К совершенству вечных вещей.
Transparent grown the ephemeral living dress Прозрачное приближалось эфемерное платье живое,
Bared the expressive deity to his view. Обнажив выразительное божество его взору.
Escaped from surface sight and mortal sense Избежав поверхностного зрения и смертного чувства,
The seizing harmony of its shapes became Уловленная гармония этого облика стала
The strange significant icon of a Power Странной, многозначительной иконой Силы,
Renewing its inscrutable descent Свой непостижимый спуск возобновляющей
Into a human figure of its works В человеческую фигуру своей работы,
That stood out in life's bold abrupt relief Что выделяется в жизни смелым, четким рельефом
On the soil of the evolving universe, На почве вселенной развертывающейся,
A godhead sculptured on a wall of thought, Божественная скульптура на стене мысли,
Mirrored in the flowing hours and dimly shrined Отраженная в плывущих часах, смутно и благоговейно погруженная
In Matter as in a cathedral cave. В Материю, как в пещеру соборную.
Annulled were the transient values of the mind, Аннулированы были преходящие ценности разума,
The body's sense renounced its earthly look; Чувство тела отвергло свой земной взор,
Immortal met immortal in their gaze. Бессмертие встретило взглядом бессмертие.
Awaked from the close spell of daily use Пробужденный от скрывающих чар обыденных дел,
That hides soul-truth with the outward form's disguise, Что прячут правду души внешней формы личиной,
He saw through the familiar cherished limbs Он видел за знакомыми чертами взлелеянными
The great and unknown spirit born his child. Свою дочь как великого и неизвестного духа рожденного.
An impromptu from the deeper sight within, Экспромтом от глубочайшего зрелища изнутри
Thoughts rose in him that knew not their own scope. Поднялись в нем мысли, что своих собственных пределов не знали.
Then to those large and brooding depths whence Love Потом, тем обширным, размышляющим глубинам, откуда Любовь
Regarded him across the straits of mind, Смотрела на его через проливы ума,
He spoke in sentences from the unseen Heights. Он рек с незримых Высот.
For the hidden prompters of our speech sometimes Поскольку скрытые суфлеры нашей речи порой
Can use the formulas of a moment's mood Могут использовать сиюминутного настроения формулы,
To weigh unconscious lips with words from Fate: Чтобы обременить бессознательные губы словами Судьбы,
A casual passing phrase can change our life. Случайная мимолетная фраза может нашу жизнь изменить.
"O spirit, traveller of eternity, "О Дух, путешественник вечности,
Who cam'st from the immortal spaces here Который пришел из бессмертных просторов сюда,
Armed for the splendid hazard of thy life Вооруженный для великолепного риска твоей жизни,
To set thy conquering foot on Chance and Time, Чтобы поставить стопу завоевателя на Случай и Время,
The moon shut in her halo dreams like thee. Луна, в свое гало окутанная, подобна тебе.
A mighty Presence still defends thy frame. Могучее Присутствие все еще хранит твое тело.
Perhaps the heavens guard thee for some great soul, Наверное, небеса тебя берегут для какой-то великой души,
Thy fate, thy work are kept somewhere afar. Твоя судьба, твоя работа хранятся где-то далеко.
Thy spirit came not down a star alone. Твой Дух сошел вниз не одинокой звездой.
O living inscription of the beauty of love О живое посвящение любви красоте,
Missalled in aureate virginity, Начертанное в золотой девственности,
What message of heavenly strength and bliss in thee Послание силы небес и блаженства в тебе
Is written with the Eternal's sun-white script, Записано солнечно-белым почерком Вечного,
One shall discover and greaten with it his life Тот обнаружится и тобой свою жизнь возвеличит,
To whom thou loosenest thy heart's jewelled strings. Для которого ты драгоценные завязки своего сердца распустишь.
O rubies of silence, lips from which there stole О рубины безмолвия, уста в которых таится
Low laughter, music of tranquillity, Низкий смех, спокойствия музыка,
Star-lustrous eyes awake in sweet large night Блестящие звезды глаз проснувшиеся в сладкой ночи просторной
And limbs like fine-linked poems made of gold И члены, как сложенные прекрасно поэмы из золота
Stanzaed to glimmering curves by artist gods, Срифмованные в блестящих изгибах богами-артистами,
Depart where love and destiny call your charm. Иди, куда любовь и судьба зовут очарование твое.
Venture through the deep world to find thy mate. Рискни за глубинами мира найти своего друга.
For somewhere on the longing breast of earth, Ибо где-то на страстной груди земли
Thy unknown lover waits for thee the unknown. Твой неизвестный возлюбленный ждет тебя, неизвестную.
Thy soul has strength and needs no other guide Твоя душа силу имеет и не нужен ей иной гид,
Than One who burns within thy bosom's powers. Чем Тот, кто горит в твоей груди силах.
There shall draw near to meet thy approaching steps Подойдет близко, чтобы твои встретить шаги,
The second self for whom thy nature asks, Твой второй сам, о котором твоя просит природа,
He who shall walk until thy body's end Тот, кто пойдет с тобой до конца твоего тела,
A close-bound traveller pacing with thy pace, Тесно соединенный путешественник, с тобой нога в ногу идущий,
The lyrist of thy soul's most intimate chords Певец твоей души самых интимных аккордов,
Who shall give voice to what in thee is mute. Который даст голос тому, что в тебе молчаливо.
Then shall you grow like vibrant kindred harps, И тогда вы станете, как в унисон настроенные арфы вибрирующие,
One in the beats of difference and delight, Единые в ударах восторга и диссонанса,
Responsive in divine and equal strains, Откликающиеся в божественном и равном усилии,
Discovering new notes of the eternal theme. Раскрывающие вечной темы новые ноты.
One force shall be your mover and your guide, Одна сила будет вашим движителем и вашим гидом,
One light shall be around you and within; Один свет будет вокруг вас и внутри;
Hand in strong hand confront Heaven's question, life: Рука об руку сильную вопрос Неба встретите, жизнь:
Challenge the ordeal of the immense disguise. Бросите вызов тяжелому испытанию маски огромной.
Ascend from Nature to divinity's heights; Подниметесь из Природы в божества выси;
Face the high gods, crowned with felicity, Увидите высоких богов, коронованных счастьем,
Then meet a greater god, thy self beyond Time." Затем встретите более великого Бога, себя саму по ту сторону Времени".
This word was seed of all the thing to be: Это слово было семенем всего, что есть.
A hand from some Greatness opened her heart's locked doors Рука из некоего Величия отворила ее сердца закрытые двери
And showed the work for which her strength was born. И показала работу, для которой была рождена ее сила.
As when the mantra sinks in Yoga's ear, Как когда мантра в ухе Йоги стихает,
Its message enters stirring the blind brain Ее сообщение входит в слепой, суетящийся мозг
And keeps in the dim ignorant cells its sound; И хранит в туманных, невежественных клетках свой звук;
The hearer understands a form of words Слушающий понимает слов форму
And, musing on the index thought it holds, И, размышляя над указующей мыслью, которую держит,
He strives to read it with the labouring mind, Старается прочитать ее трудящимся разумом,
But finds bright hints, not the embodied truth: Но находит яркие намеки, не воплощенную истину:
Then, falling silent in himself to know Затем, опускаясь безмолвно в себя, чтобы узнать,
He meets the deeper listening of his soul: Он встречает своей души слух более глубокий:
The Word repeats itself in rhythmic strains: Там Слово повторяется в ритмичном усилии:
Thought, vision, feeling, sense, the body's self Мысль, видение, ощущение, чувство, телесная самость
Are seized unutterably and he endures Невыразимо захвачены, и он ощущает
An ecstasy and an immortal change; Экстаз и перемену бессмертную;
He feels a Wideness and becomes a Power, Он ощущает Обширность и становится Силой,
All knowledge rushes on him like a sea: Все знание входит в него словно море:
Transmuted by the white spiritual ray Трансмутированный белым духовным лучом,
He walks in naked heavens of joy and calm, Он гуляет в нагих небесах покоя и радости,
Sees the God-face and hears transcendent speech: Видит лик Бога и слышит трансцендентальную речь:
An equal greatness in her life was sown. Равное величие в ее жизни было посеяно.
Accustomed scenes were now an ended play: Привычные сцены были сейчас игрой завершенной.
Moving in muse amid familiar powers, Двигаясь в раздумье среди знакомых сил,
Touched by new magnitudes and fiery signs, Касаемая новыми величиями и феерическими знаками,
She turned to vastnesses not yet her own; Она повернулась к обширностям, что еще ее собственными не были;
Allured her heart throbbed to unknown sweetnesses; Ее привлеченное сердце пульсировало к неведомой сладости;
The secrets of an unseen world were close. Секреты незримого мира были близки.
The morn went up into a smiling sky; Утро в улыбающееся небо поднялось;
Cast from its sapphire pinnacle of trance Из своей сапфировой башни транса брошенный
Day sank into the burning gold of eve; День опустился в горящее золото вечера;
The moon floated, a luminous waif through heaven Плыл месяц, светлый скиталец без дома, по небу,
And sank b...
Продолжение на следующей странцие...
