ву, от форм свободному,
To the mirth in Time and the timeless mystery К радости во Времени и к мистерии безвременной
Of the triune being who is all and one Триединого существа, которое есть все и одно,
And yet is no one but himself apart. И еще не одно, а само по себе обособленно.
There was no step of breathing men, no sound, Там не было ни шагов дышащих людей, ни звука,
Only the living nearness of the soul. Лишь живая близость души.
Yet all the worlds and God himself were there, Однако все миры и сам Бог были там,
For every symbol was a reality Ибо был каждый символ реальностью
And brought the presence which had given it life. И нес присутствие, которое дало ему жизнь.
All this she saw and inly felt and knew Все это она видела, внутренне чувствовала, знала
Not by some thought of mind but by the self. Не какой-то мыслью ума, а самою собой.
A light not born of sun or moon or fire, Свет, рожденный не от солнца, не от луны, не от пламени,
A light that dwelt within and saw within Свет, что внутри жил и видел внутри,
Shedding an intimate visibility Излучающий интимную зримость,
Made secrecy more revealing than the word: Делал так, что тайна раскрывала больше, чем слово:
Our sight and sense are a fallible gaze and touch Наше чувство и зрение есть ошибкам подверженные взгляд и касание,
And only the spirit's vision is wholly true. Лишь зрение духа полностью верно.
As thus she passed in that mysterious place Так она шла в том мистическом месте
Through room and room, through door and rock-hewn door, Из комнаты в комнату, минуя одну каменную дверь за другой,
She felt herself made one with all she saw. Она ощущала себя сделанной единой со всем, что она видела.
A sealed identity within her woke; Запечатанная идентичность внутри нее пробудилась;
She knew herself the Beloved of the Supreme: Она знала себя Возлюбленной Высшего;
These Gods and Goddesses were he and she: Эти Богини и Боги были он и она:
The Mother was she of Beauty and Delight, Она была Матерью Красоты и Восторга,
The Word in Brahma's vast creating clasp, Словом в широком созидающем объятии Брахмы,
The World-Puissance on almighty Shiva's lap,- И Мировым Могуществом на коленях всемогущего Шивы, -
The Master and the Mother of all lives Всех жизней Мать и Господь,
Watching the worlds their twin regard had made, Наблюдающие миры, созданные их двойным взором,
And Krishna and Radha for ever entwined in bliss, Кришна и Радха, навеки в блаженстве сплетенные,
The Adorer and Adored self-lost and one. Обожающая и Обожаемый, самоутеряенные и единые.
In the last chamber on a golden seat На золотом сидении в последних покоях
One sat whose shape no vision could define; Сидел Один, чью форму и вид описать невозможно;
Only one felt the world's unattainable fount, Лишь один ощущался мира27 недостижимый источник,
A Power of which she was a straying Force, Сила, чьей она была заблудившейся Силой,
An invisible Beauty, goal of the world's desire, Незримая Красота, цель желания мира,
A Sun of which all knowledge is a beam, Солнце, чей луч - всякое знание,
A Greatness without whom no life could be. Величие, без которого быть жизни не может.
Thence all departed into silent self, Отсюда все уходило в безмолвную самость,
And all became formless and pure and bare. Все стало нагим, бесформенным, чистым.
Then through a tunnel dug in the last rock Затем за последний отодвинутый камень туннеля
She came out where there shone a deathless sun. Она вышла туда, где сияло бессмертное солнце.
A house was there all made of flame and light Там был дом, весь из света и пламени,
And crossing a wall of doorless living fire И, перейдя стену живого огня без дверей,
There suddenly she met her secret soul. Там внезапно она встретила свою тайную душу.
A being stood immortal in transience, Существо бессмертное в преходящем стояло,
Deathless dallying with momentary things, Бессмертие, развлекающееся с вещей мимолетностью,
In whose wide eyes of tranquil happiness В чьих широких глазах спокойного счастья,
Which pity and sorrow could not abrogate Которое ни жалость, ни горе не могли отменить,
Infinity turned its gaze on finite shapes: Бесконечность повернула свой взгляд на конечные формы:
Observer of the silent steps of the hours, Безмолвной поступи часов наблюдатель,
Eternity upheld the minute's acts Вечность поддерживала мгновения действия
And the passing scenes of the Everlasting's play. И преходящие сцены игры Вечнодлящегося,
In the mystery of its selecting will, В мистерии своей избирающей воли,
In the Divine Comedy a participant, Участница Божественной Комедии,
The Spirit's conscious representative, Представитель Духа сознательный,
God's delegate in our humanity, В нашу человеческую природу делегат Бога,
Comrade of the universe, the Transcendent's ray, Товарищ вселенной, Трансцендентального луч,
She had come into the mortal body's room Она вошла в комнату смертного тела
To play at ball with Time and Circumstance. Играть в мяч с Обстоятельством и со Временем.
A joy in the world her master movement here, Радость в мире - ее основное движение здесь,
The passion of the game lighted her eyes: Страсть игры ее глаза освещала:
A smile on her lips welcomed earth's bliss and grief, Улыбка на ее устах приветствовала земли блаженство и горе,
A laugh was her return to pleasure and pain. Смех был ее ответом на наслаждение и на боль.
All things she saw as a masquerade of Truth Все вещи она видела как маскарад Истины,
Disguised in the costumes of Ignorance, Переодетой в костюмы Неведения,
Crossing the years to immortality; Пересекающей годы к бессмертию;
All she could front with the strong spirit's peace. Все она могла встретить миром28 могучего духа.
But since she knows the toil of mind and life Но поскольку она знает труд тяжкий жизни и разума,
As a mother feels and shares her children's lives, Как мать разделяет и чувствует детей своих жизнь,
She puts forth a small portion of herself, Она посылает вперед часть себя маленькую,
A being no bigger than the thumb of man Существо не больше большого пальца мужчины,
Into a hidden region of the heart В регион спрятанный сердца,
To face the pang and to forget the bliss, Чтобы встретить боль и блаженство забыть,
To share the suffering and endure earth's wounds Чтобы разделить страдание и терпеть земли раны
And labour mid the labour of the stars. И среди труда звезд трудиться.
This in us laughs and weeps, suffers the stroke, Оно в нас смеется и плачет, страдает и бьется,
Exults in victory, struggles for the crown; Ликует в победе, борется ради венца;
Identified with the mind and body and life, Отождествленное с разумом, с телом и с жизнью,
It takes on itself their anguish and defeat, Оно берет на себя их поражение и муку,
Bleeds with Fate's whips and hangs upon the cross, Кровоточит под хлыстом Рока и висит на кресте,
Yet is the unwounded and immortal self Одновременно неранимым, бессмертным собой пребывая,
Supporting the actor in the human scene. На человеческой сцене актера поддерживающим.
Through this she sends us her glory and her powers, Сквозь эту часть она шлет нам свою славу и силы,
Pushes to wisdom's heights, through misery's gulfs; Толкает на высоты мудрости через пропасть невзгод;
She gives us strength to do our daily task Она нам дает силу нашу задачу ежедневную делать
And sympathy that partakes of others' grief И сочувствие, что горе других разделяет,
And the little strength we have to help our race, И маленькую силу, что мы имеем, помогать нашей расе,
We who must fill the role of the universe Нам, что роль вселенной исполнить должны,
Acting itself out in a slight human shape Что сама действует в слабой человеческой форме,
And on our shoulders carry the struggling world. И на своих плечах нести борющийся мир.
This is in us the godhead small and marred; Это в нас, в божество искаженное, малое,
In this human portion of divinity В эту человеческую часть божества,
She seats the greatness of the Soul in Time Она величие Души во Времени садит,
To uplift from light to light, from power to power, Чтобы поднимать от света к свету, от силы к силе,
Till on a heavenly peak it stands, a king. Пока на небесный пик тот не встанет, царь
In body weak, in its heart an invincible might, В слабом теле, в его сердце - непобедимая мощь,
It climbs stumbling, held up by an unseen hand, Он поднимается запинаясь, поддержанный незримой рукой.
A toiling spirit in a mortal shape. Дух, в смертной форме трудящийся.
Here in this chamber of flame and light they met; Здесь, в этих палатах огня и света, они повстречались;
They looked upon each other, knew themselves, Они друг на друга смотрели, знали себя,
The secret deity and its human part, Тайное божество и его часть человеческая,
The calm immortal and the struggling soul. Спокойное бессмертие и душа борющаяся.
Then with a magic transformation's speed Затем, с трансформации магической скоростью,
They rushed into each other and grew one. Они хлынули друг в друга и стали едины.
Once more she was human upon earthly soil Снова она была человеком на этой земле,
In the muttering night amid the rain-swept woods В бормочущей ночи, среди леса в дожде,
And the rude cottage where she sat in trance: В грубой хижине, где она в трансе сидела:
That subtle world withdrew deeply within Тот тонкий мир отступил глубоко внутрь
Behind the sun-veil of the inner sight. За солнечную вуаль внутреннего зрения.
But now the half-opened lotus bud of her heart Но полураскрытые бутоны лотоса ее сердца сейчас
Had bloomed and stood disclosed to the earthly ray; Расцвели и стояли, открытые земному лучу;
In an image shone revealed her secret soul. В этом образе сияла ее тайная душа обнаруженная.
There was no wall severing the soul and mind, Там не было стены, разделяющей душу и разум,
No mystic fence guarding from the claims of life. Ни мистической изгороди, охраняющей от требований жизни.
In its deep lotus home her being sat Ее существо сидело в своем глубоком лотосе-доме,
As if on concentration's marble seat, Словно на концентрации мраморном троне,
Calling the mighty Mother of the worlds Зовя могучую Мать миров
To make this earthly tenement her house. Этот земной дом ее жильем сделать.
As in a flash from a supernal light, Как во вспышке из небесного света
A living image of the original Power, Первозданной Силы образ живой,
A face, a form came down into her heart Лик, форма спустилась к ней в ее сердце
And made of it its temple and pure abode. И сделала из него свою чистую обитель и храм.
But when its feet had touched the quivering bloom, Но когда эти ноги коснулись цветения трепетного,
A mighty movement rocked the inner space Могучее движение внутреннее пространство качнуло,
As if a world were shaken and found its soul: Словно мир был потрясен и нашел свою душу:
Out of the Inconscient's soulless mindless night Из Несознания Ночи без души и без разума
A flaming Serpent rose released from sleep. Ото сна освобожденная Змея поднялась пламенеющая,
It rose billowing its coils and stood erect Извиваясь кольцами, и встала прямо,
And climbing mightily, stormily on its way Взбираясь могуче, вызывая на своем пути шторм,
It touched her centres with its flaming mouth; Она коснулась центров Савитри своим пылающим ртом;
As if a fiery kiss had broken their sleep, Словно огненный поцелуй их сон разрушил,
They bloomed and laughed surcharged with light and bliss. Они расцвели и засмеялись, перегруженные блаженством и светом.
Then at the crown it joined the Eternal's space. Затем в пространство Вечного в короне влилась.
In the flower of the head, in the flower of Matter's base, В цветке головы и в цветке основы Материи,
In each divine stronghold and Nature-knot В каждом оплоте божественном и природном узле
It held together the mystic stream which joins Она мистический поток неразрывным держала, который соединяет
The viewless summits with the unseen depths, Недоступные взору вершины и глубины незримые,
The str...
Продолжение на следующей странцие...
